Выходит, за Йотуном водилась привычка нарушать правила.
– Я видел, как мертвец ожил и стал пить кровь.
– Пф-ф-ф! – старик издал неприличный звук. – Ты просто не можешь отличить мертвеца от живого.
Мне уже начало казаться, что от него ничего не добиться, но вдруг он успокоился и вполне внятно сказал:
– Магия крови – это не то, что ты думаешь. Эти глупцы – арайш-даар – могут жрать троллье мясо и пить кровь магов, но от этого они не становятся сильнее. Они повторяют… то, что не должно повторяться.
Он замолчал и «уставился» в стену.
Стало очень тихо.
– Что повторяют? – неожиданно для самой себя прошептала я.
– То, что должно быть забыто. Поэтому оскольников нужно уничтожить. С ними умрет последняя память.
Йотун подал мне знак говорить.
– Память о чем? – снова спросила я.
– О черной магии! Она меняет кровь.
Бездна! У меня не было сомнений в том, что он говорил об этой странной черной жидкости.
Старик принялся раскачиваться. Слепые глаза уставились в стену.
– Тайкури, а где записи? – мягко спросил Йотун.
Этот вопрос разволновал мага. Он заерзал, руки задрожали.
– Эйд, ты должен найти их. Должен.
– Я найду, – согласился Йотун, подыгрывая безумию.
– Хранилище за детской дверью. Ты должен… должен это сделать. Нельзя оставлять. Слишком опасно, даже для посвященных.
Его речь стала неразборчивой.
Йотун уложил старика на подушки и пообещал, что обо всем позаботится.
Мы вышли из комнаты.
Йотун завел меня за ближайшую колонну и сделал знак молчать.
Вскоре раздались шаги, к старику пришел один из членов ордена. Он принес ему еды.
Я слышала, что старик рассказал, что к нему явилась синеволосая красотка и хотела соблазнить.
– Да, да, – сказал парень, – конечно, тайкури. Сегодня как раз парад яло эманта.
– Ты не должен интересоваться запретным, – сообщил старик. – Иначе я убью тебя своими руками.
– И кто же будет вас кормить? Нет, так не годится.
Мы с Йотуном ушли незамеченными.
– О какой детской двери он говорил? – спросила я, когда мы покинули жилые помещения.
– В архиве действительно есть маленькая дверца, в половину роста, – поделился Йотун.
Не нужно было спрашивать, куда мы отправлялись.
Я заволновалась. Должно быть, сведения о черной магии строго охраняют и прячут за защитными заклинаниями.
Мое воображение рисовало, что Йотуну придется преодолеть множество преград на пути к запретным знаниям. Но мы столкнулись лишь с одуревшим от скуки архивариусом. Хранителем архива оказался довольно молодой тролль, с приятным лицом и чуть рассеянной милой улыбкой. Он сильно сутулился, и складывалось ощущение, что он то и дело вжимает голову в плечи. В нем не было ничего воинственного. И этим он мне сразу понравился.
– О, советник, вы не частый гость в архиве. Сказать по правде, в архиве никто не частый гость. И ваша наложница. Я наслышан. Несмотря на то, что время здесь застыло и большую часть дня я пребываю, как бы это сказать, в прошлом разной степени отдаленности, но слухи все же доходят.
Он улыбнулся мне и заговорил снова, как будто наслаждаясь возможностью использовать голос.
– Вот и мне посчастливилось выбраться и взглянуть на парад красавиц.
– Очень маленький парад, – заметила я.
Он рассмеялся, тихо и сдавленно.
– Чем могу служить, советник?
Я внутренне подобралась и затаила дыхание.
– Меня интересует некоторые старые книги, которые хранились в архиве за детской дверью.
Лицо архивариуса вытянулось.
– А, – сказал он. – Боюсь, над вами кто-то подшутил, советник. Не знал, что кого-то могут интересовать сплетни скромных тружеников страниц и пыли.
Он развел руками и вздохнул.
– Идемте. Сами все увидите.
Мое сердце билось часто, и я не могла скрыть волнения. Как просто и легкомысленно этот молодой тролль отнесся к просьбе показать запретные книги.
Он привел нас к маленькой дверце.
– Вот, – указал он на нее. – На самом деле, в ордене не одна и не две такие двери. Они были сделаны, чтобы в случае нападения и неуемного желания проникнуть в эти помещения врагам бы пришлось согнуться. И в это время…
Он сделал весьма выразительный выпад. Легко было представить меч в его руке, который бы уверенно и безжалостно разил нападающего.
– Долгое время эта дверь была выкрашена в красный цвет, но несколько лет назад мы решили перекрасить ее в черный. Теперь думаем вернуть красный обратно.
Йотун слушал и кивал, почти не показывая признаков нетерпения.
– Предполагалось, что за ней хранились очень старые книги и записи основателей ордена.
– А что же там сейчас? – спросила я.
Тролль толкнул дверцу.
В нос ударил аромат вяленого мяса.
– Температура и влажность самая подходящая, да еще невероятно сложное заклинание, которое отпугивает мышей, его так никто и не смог повторить. И прибавить к этому дымный запах…
– Вы храните в архиве свиные ноги?
– Да, – мягко улыбнулся архивариус. – Но глава ордена дозволил. Мы скрываем только потому, что… ну… словом некоторые братья могут…
– Я понял, – сказал Йотун. – И сохраню тайну.
– Но все же здесь были книги?
– О, да, – подтвердил тролль. – А это уже наша легенда. Передается от архивариуса к архивариусу. Тут хранились книги и свитки о невозможных чудесах и загадках прошлого, но все они были уничтожены. Сожжены, если быть точными. Отсюда и дымный запах, о котором я упомянул. Остался лишь маленький кусочек перечня, который мы храним.
Он был настолько рад возможности с кем-то перекинуться словом, что продемонстрировал то, что осталось от обгоревшего пергамента, на котором были надписи на старом тролльем.
– Старый троллий, – с уважением сказал он. – Но вам, несомненно, известен документ из этого хранилища. Рукопись…
– Свиток, по которому изучают руны? – спросил Йотун.
Архивариус просиял.
– Потому он и сохранился…
* * *
Пока мы с Йотуном были в башне Аму Вайо и пытались найти ответы на вопросы о бездне, на парад наложниц напали надзиратели.
Мы узнали об этом, когда возвращались домой. Весь город шумел, точно рассерженный улей.
Йотун приказал вознице остановиться, когда увидел своего знакомого. Он и рассказал нам о том, что торжественное шествие почти закончилось, когда появились маги и принялись открыто оскорблять наложниц. Дагней вышла вперед и потребовала дать дорогу.
На что надзиратели приказали «закрыть рот и знать свое место».
И она ответила так, как могла это сделать великая Дагней. Язвительно и беспощадно для мужской гордости.
Зрители взорвались аплодисментами. Но в толпе появились совсем недобрые голоса:
– Бесстыдницы! – кричали они.
– Ведьмы!
А потом как-то все случилось. Я жалела, что не видела этого своими глазами. Так как надзиратели настаивали, что яло эманта напали на них первыми…
Всю оставшуюся дорогу до