— Так было надо. К тому же Гофард приказал по минимуму сократить твоё общение с рядовыми. И хватит титьками светить!
— Мои титьки! Кому хочу, тому и свечу!
— Я могу тебя неверно понять…
— Не так уж неверно! Может, мне нравится, как ты на них смотришь! — девушка вздохнула, завернулась в одеяло и, потупившись, негромко призналась:
— Айр, я волновалась. И скучала. Ты мне нужен. Кажется… Кажется, я тебя люблю.
Сотник, опёршись о стену, полез в карман и, выудив оттуда трубку, стал её немного нервно набивать. Молчание затягивалось, Лане стало страшно.
— Слушай, если это слишком и ты во мне не видишь женщины, так и скажи. Это не помешает нам остаться друзьями, правда! Но я уверена в своих чувствах! Как и в том, что меня не влечёт к другим мужчинам, кроме тебя… — отчаянно прошептала она.
В комнате в лучах восходящего солнца синеватые нити дыма заслоняли силуэт рыцаря, делая лицо почти неразличимым. Пахнуло крепким табаком, Лана звучно чихнула. Раскурив трубку, Айр закашлялся и наконец надтреснутым от волнения голосом ответил:
— Я человек прагматичный, предпочитаю продумывать возможные ходы, даже если их вероятность крайне мала или крайне нежелательна... Я это всё к чему: как мы поступим, если случится так, что ты снова начнешь считать себя Ланном?
— Если ты про возможность личного выбора, то я освободилась от ларийских проклятий и не хочу больше ничего менять. Так ярко я никогда не жила прежде. Я хочу быть той, кем родилась, любить и быть любимой, Айр. Хочу быть с тобой.
— Хорошо, я очень рад. Но как мы это объясним Сэре? — затянувшись полной грудью, чтобы унять нервную дрожь, спросил Лотаринг. Не очень-то это ему помогло, руки немного продолжали трястись, при встрече с Тенью он чувствовал себя куда более уверенно.
— Не знаю! Хватит уже вонять! Каждый раз, когда ты нервничаешь, ты куришь! Здесь уже топор вешать можно, двери хотя бы открой!
— Ага, точно, чтобы ты своими голыми титьками сюда созвала половину гарнизона послушать то, что мы обсуждаем?
— Да что ты всё о титьках да о титьках? Покоя не дают? Хочешь ещё раз их увидеть? — девушка с парнем, оба красные как раки, переглянулись. Наконец сотник, зачарованно и задумчиво глядя на неё, медленно кивнул. Вздрогнув всем телом от его жаркого взгляда, Лана почувствовала, как по телу пробежали мурашки. И медленно опустила одеяло, оголив грудь. Крепкие полушария с небольшими розовыми сосочками призывно колыхнулись в клубах синего дыма. Девушка посмотрела в нежно-зелёные глаза друга и тихо предложила:
— Если хочешь, то ты их можешь даже потрогать…
Парень медленно сглотнул, выронив успевшую погаснуть трубку из дрогнувших пальцев. И нерешительно, очень медленно кивнул. Лана поманила его к себе, и он, не сводя взгляда с её спелой и столь желанной груди, сделал пару шагов навстречу. Лана разглядывала возлюбленного, сходя с ума от желания. Сейчас зачарованный её красотой Айр казался ей невероятно милым и желанным. В горле стало сухо, словно в пустыне, страсть разливалась пурпурной волной, отчего тело становилось всё горячее, вместе с туманными прежде желаниями, что сейчас получали вполне чёткие очертания.
Когда Айр приблизился, Лана изящно поднялась на ноги, лишь самую малость стесняясь своей наготы, и прильнула к его груди. Нерешительно, нежно, словно боясь спугнуть наваждение, молодой рыцарь её обнял, всё ещё не в силах поверить в происходящее. Он о таком только мечтал, видел во снах, но даже не надеялся воплотить в реальность свою сокровенную грёзу.
Доверчиво прикрыв глаза, сребровласка приподнялась на цыпочки, их губы соприкоснулись — сначала нежно и робко, а потом всё смелее. Она совершенно не умела целоваться, но компенсировала это огромным энтузиазмом. Айр почувствовал себя увереннее — хоть в чём-то он обладал большим опытом, чем возлюбленная. Девушка таяла в его руках и мелко дрожала, вряд ли от холода, скорее от возбуждения. Когда их уста разомкнулись, Лана неуверенно, пряча глаза, призналась:
— Я совершенно не знаю, что дальше делать…
— Не волнуйся. Просто доверься мне, — куда увереннее, чем сам себя чувствовал, произнёс Айр. Ведь ей наверняка было