Пока Иван взрослел в суровом заточении, на российском престоле менялись императоры. Каждый из них заглядывал в Шлиссельбург, чтобы поглядеть на своего несчастного родственника и убедиться в его безвредности.
Историк и литератор Григорий Данилевский описывает встречу Ивана и императора Петра III, мужа Екатерины II. К тому моменту Ивану уже исполнилось двадцать лет.
«В дверях со свечой в исхудалой бледной руке стоял сухощавый, футов шести ростом, с длинным прямым носом и выдающейся большою нижнею челюстью молодой человек. У него были большие светло-голубые глаза, каштановая, чуть пробивавшаяся клином бородка и длинные, как у монаха, до плеч спадавшие белокурые пушистые волосы. На нем были – старая, заношенная, нараспашку, матросская куртка, грубая белая посконная рубаха, синие холщовые полосатые шаровары и на босу ногу башмаки. Поразительно белый и нежный цвет его лица показывал, что солнце никогда не роняет на него своих лучей. Вид его был, как у некоторых схимников-постников, важно величавый и вместе кроткий. Блуждающий, робкий и пытливый, как у дикаря, взгляд был напряженно устремлен вперед. Полуоткрытые, детски недоумевающие бледные губы что-то шептали. Завидя незнакомого офицера, он несколько мгновений помедлил, отступил обратно в соседнюю комнату и продолжал оттуда пристально, несмело смотреть».
Единственное, о чем Иван просил своих родственников, – отправить его в ссылку в Сибирь, лишь бы только на свежий воздух. Но ни у одного Романова так и не хватило духу, чтобы выпустить несчастного Ивана из тюрьмы.
Трагический финал
В 1762 году к власти пришла Екатерина II, не имевшая совсем никакого отношения к царю Алексею Михайловичу и прекрасно знавшая, что она занимает российский престол незаконно. Ее очень беспокоил тот факт, что совсем неподалеку живет и здравствует абсолютно легитимный царь Иван Романов. Поэтому, как утверждают многие исследователи, Екатерина тайно приказала избавиться от шлиссельбургского конкурента – как только наступит подходящий момент. Он наступил через два года.
В 1764 году добрый подпоручик Василий Мирович решил вернуть Ивана на престол и поднял в крепости восстание. Однако другие офицеры мгновенно закололи насмерть двадцатитрехлетнего Ивана. Они руководствовались секретным распоряжением Екатерины: «Буде кто отважился бы освобождать арестанта, живого в руки не велено его отдавать…» [64]
Василий Мирович впал в отчаяние. Цель восстания была утрачена. Но главное – друг был потерян навсегда. А самого Мировича спустя несколько дней казнили в Петербурге при большом стечении народа. Так закончилась драматичная история младенца-императора Ивана VI Антоновича.
Но вернемся к правлению его жестокой двоюродной бабушки Елизаветы Петровны.
Елизавета Петровна
Взбалмошная, капризная, вся в долгах
Дочь Петра Первого во многом продолжила дело отца. Расширила границы страны, провела две победоносных войны, отменила смертную казнь, восстановила Сенат, основала Московский университет и Академию художеств. Елизавета была на редкость прогрессивным лидером и, кажется, разгадала секрет успешного управления империей.
Так почему же о ней так плохо отзывались придворные? Почему государыню-матушку возненавидели крестьяне? Почему Екатерину Вторую назвали Великой, а Елизавету – нет?
Вся в мать!
Помимо гениального отца у Елизаветы имелась вполне себе обыкновенная мать – Марта Скавронская, простая необразованная служанка с сомнительным прошлым, которая внезапно, по прихоти судьбы, стала императрицей Екатериной Первой.
Сами понимаете, какое воспитание дала Марта своей дочери Елизавете. Научила ее танцевать и французскому языку, чтобы поскорее сбыть замуж куда-нибудь за границу, желательно – за французского короля Людовика XV, в крайнем случае – за герцога Орлеанского. Но не сложилось – хотя Елизавета была невероятной красавицей.
Царская дочь так и не нашла себе супруга, зато завела множество воздыхателей. Среди ее фаворитов – генерал-поручик Алексей Разумовский, которому она посвящала пылкие поэмы, и придворный певчий из черниговских казаков, с которым она разучивала страстные итальянские арии.
Сумбур вместо правления
Елизавета обожала роскошную светскую жизнь. В отличие от рассудительной и образованной Екатерины Великой, наша Лизетта (как называл ее отец) более всего увлекалась не книгами, а сплетнями и всякого рода пересудами. Она до конца жизни не могла запомнить, что Великобритания – это остров. А свежие новости Елизавета узнавала перед сном, когда придворные дамы чесали ей пятки, нашептывая разнообразные горячие слухи. Вот как раздавались важные государственные посты и вершились дела империи.
Разумеется, профессор Ключевский не мог не выразить свое возмущение по поводу стиля управления Елизаветы Петровны: «Вступив на престол, она хотела осуществить свои девические мечты в волшебную действительность, нескончаемой вереницей потянулись спектакли, увеселительные поездки, балы, маскарады, поражавшие ослепительным блеском и роскошью до тошноты… Но жилые комнаты, куда дворцовые обитатели уходили из пышных зал, поражали теснотой, убожеством обстановки, неряшеством: двери не затворялись, в окна дуло; вода текла по стенным обшивкам, комнаты были чрезвычайно сыры, зияли огромные щели… Меблировка была так скудна, что зеркала, постели, столы и стулья по надобности перевозили из дворца во дворец, даже из Петербурга в Москву…
Елизавета жила и царствовала в золоченой нищете; она оставила после себя в гардеробе с лишком 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и недостроенный громадный Зимний дворец… Французские галантерейные магазины иногда отказывались отпускать во дворец новомодные товары в кредит» [65].
Коронация Елизаветы стала символом ее по-варварски пышного правления. В честь новой государыни построили знаменитые Красные ворота. Над коронационном платьем Елизавета думала месяцами – наряд расшили золотыми и серебряными нитями, корону украсили двумя килограммами позолоченного серебра, жемчугами и алмазами. И конечно же, не обошлось без бриллиантовых сережек и диадемы.
Елизавета очень хотела доказать западным коллегам, что «мы не лыком шиты», но получилось наоборот. Возвращаясь домой после самой ослепительной коронации в истории страны, гости проезжали мимо разваленных деревень, где разгоралось народное недовольство.
Жестокое начало эпохи Просвещения
Да, крестьяне сильно пострадали от елизаветинских реформ. Казалось бы – по всей стране отменили смертную казнь, в городах учредили гимназии, живи да радуйся. Но именно при Елизавете получила широчайшее распространение практика жестоких телесных наказаний. Помещики больше не имели права казнить крепостных – зато никто не запрещал им запарывать провинившихся до смерти. Правительство на все закрывало глаза, а иначе кто будет следить за порядком на местах, набирать рекрутов в армию и платить в казну налоги? Во времена Елизаветы повсюду вспыхивали и сурово подавлялись народные бунты.
Курносая и вспыльчивая
Характер у Елизаветы был непредсказуемым, как петербургская погода. Переняв привычки своей матери, Лизетта не соблюдала режим дня, спала и