Пожилой журналист записал номер своего знакомого. Больше ничего путного он мне сообщить не мог, да и в той информации, которую я из него вытянул, было мало полезного. Тем не менее я всё равно заплатил Лыкову три тысячи и велел своему дружиннику отвезти старика домой.
А вот с сотрудником лаборатории Прозоровских пообщаться было интересно. Удивительно, но контактов с нашими бывшими служащими не сохранилось никаких. Даже Ерофей ничего не знал. И только так, окольными путями, причём чисто случайно, мне удалось выйти на кого-то из них. И как знать, быть может, этот учёный окажется мне полезен в будущем, когда появится возможность возобновить исследовательскую деятельность.
Единственное, что мне показалось интересным в словах Лыков — его утверждение, что исследование порталов являлось государственным проектом. А ведь это был один из пунктов обвинения Прозоровских, дескать, они хотели впустить в этот мир демонические полчища.
Всё это наводило на мысль, а не стали ли Прозоровские жертвой банальной интриги? Например, они могли получить слишком много государственных заказов или добились неких успехов, вызвав зависть других великих родов, которые понесли из-за этого убытки. Люди и за меньшее готовы оклеветать, предать, убить.
Разобравшись с Лыковым, я отправился решать вопрос с Долгоруковой. Она ждала на перекрёстке, где дорога сворачивала к моему поместью. Было уже темно. «Пежо» с выключенными фарами притаился на обочине, словно от кого-то прячась. Я поставил свой «Гамаюн» рядом и пересел в машину уполномоченной пятого отделения.
— Добрый вечер, — поздоровался я. — Вы как будто тайно сюда приехали. От кого прячетесь? От своих?
— Нельзя, чтобы кто-то узнал о наших встречах, поэтому приходится действовать осторожно, — Долгорукова говорил прежним сухим, деловым тоном. — Прошлый раз я сказал, что в пятом отделении есть как ваши сторонники, так и враги. Некоторые хотят, чтобы великих родов стало меньше и чтобы они не обладали таким влиянием, как сейчас.
— Да, но какая им польза избавляться от защитника? А если не будет никаких подвижек с лицензией, я сам уеду. Землю же передам под управление Орловым. Пятое отделение боится лишиться прибыли. Но оно лишится его и в любом случае, причём вместе с защитником.
— Куда собираетесь отправиться?
— Туда, где нет демонов. Зарегистрируюсь там и буду спокойно жить, не отвлекаясь на всякие задания. А добычу будем возить в Подольск к моему двоюродному деду.
— Господину Орлову? Далековато отсюда.
— А что поделать? Вы меня вынуждаете. Быть может, мои родители и провинились перед государем, но почему я должен платить за их проступок?
— Святослав Павлович, я вас прекрасно понимаю. Но и вы меня поймите, — в голос уполномоченной зазвучали, наконец, эмоции. — Не я решаю, выдавать вам лицензию или нет. Это зависит как раз от тех людей, которые не желают возвращения Прозоровских как великого рода. Они будут вам препятствовать. Мы делаем всё, что в наших силах, но такие вещи не происходят по щелчку пальцев. Вам придётся подождать.
— Хорошо. Но пятому отделению я принципиально не буду отдавать товар по грабительским ценам.
— И вы думаете, Орлов предложит лучшие условия?
— Я думаю, что он как минимум заинтересован в сотрудничестве.
— Я бы настоятельно советовала вам не торопиться. Доверьтесь нам.
— Загадочным друзьям, которых ни разу не видел?
— Святослав Павлович, понимаю, как это выглядит. Но сейчас речь идёт не только о вашем финансовом состоянии. Ваша жизнь — вот что стоит на кону. И я не пытаюсь вас запугать. Наоборот, наши действия продиктованы искренней заботой.
— Спасибо за беспокойство, — проговорил я с иронией. — Тогда, может быть, расскажете, за что по-настоящему убили моих родителей? А то, с кем ни поговорю, все уверены, что моя семья ни в чём не виновата и просто стала жертвой какого-то заговора. А загадочные смерти остальных моих родственников только подтверждают данную точку зрения.
— Я работаю в пятом отделении, а не в третьем, поэтому сказать ничего не могу. Ваши сторонники у нас тоже уверены, что Прозоровские пали жертвой интриг. Но конкретики, к сожалению, предоставить не могу. Слухи ходят разные, но доверия им нет. К тому же сейчас это не имеет значения. Сейчас важнее сохранить вашу жизнь и восстановить статус великого рода, чем мы и занимаемся.
На дороге показался свет фар, и мимо нас промчался небольшой трёхдверный внедорожник той же модели, что и у Анжелики. Похоже, девушка решила не ждать и переехать сегодня же. Пожалуй, пора было заканчивать беседу. Слова Долгоруковой напоминали пустые отговорки. Я не мог доверять неизвестным лицам, боящимся раскрыть свои имена, а надеяться на их помощь — тем более.
— Благодарю за помощь, — ответил я с формальной вежливостью. — Ценю ваши усилия и то, что остаётесь на моей стороне.
— Делаем всё, что от нас зависит. Поэтому, пожалуйста, храните терпения и просто исполняйте то, что велит пятое отделение. Я имею в виду задания.
— Понял. Тогда не буду вас задерживать. До свидания.
— Всего хорошего, Святослав Павлович.
Я едва сел в свою машину, как мне позвонила Анжелика. Она уже ждала меня возле особняка. Когда я подъехал, девушка стояла у своего компактного внедорожника.
— Думал, вы завтра приедете, — сказал я.
— А я и сама так хотела изначально, — Анжелика улыбнулась. — А потом подумала: зачем медлить? Переночую здесь, а завтра привезу остальные вещи. Вы же не против? И, может быть, завтра выйду в аномальную область. Честно говоря, уже не терпится.
— Хорошо. Завтра перевезите вещи, отдохните, подготовьтесь, а в пятницу попрошу Ерофея взять вас с собой.
— Ура. Это просто здорово. Так… вы сказали, мне можно заселиться в ту же комнату, в которой я прошлый раз ночевала? И сколько будет стоить проживание?
— Мои дружинники живут и едят бесплатно. Исключения для вас я делать не буду. Сейчас попрошу кого-нибудь помочь вам перенести вещи, — мой взгляд упал на двух бойцов, что стояли возле служебных машин и о чём-то говорили, и я крикнул им: — Парни, давайте сюда. Ваша помощь нужна.
Дружинники помогли Анжелике отнести вещи, а я отыскал Настю, которая сидела у себя в комнате, как обычно, работая за компьютером в мягком кресле и слушая музыку в своих больших наушниках. Уведомил её, что у нас в доме появился ещё один жилец.
— Это та