Не знаю, сколько прошло часов или дней, но тем утром меня отволокли обратно в камеру и бросили на солому. После чего бесконечно долгое и прекрасное время никто меня не тревожил. Я забылся, думая о Лее, и проснулся, думая о ней.
— Лау, — услышал я знакомый голос.
Все тело ныло, и я с трудом приподнялся. Из полумрака коридора к решетке шагнул Эрик и присел на корточки.
— Приятель, как ты? — спросил он.
Я подполз ближе и, осторожно, медленно передвигая ноги, сел.
— Жив пока, — ухмыльнулся.
— Про тебя ходили какие-то дикие сплетни, — Эрик придвинулся ближе. — Что Адамант напал на драконов Его Величества. Что ты сначала надебоширил в Шартоне, а потом и императору угрожал. Но я отказывался в это верить.
Мой мозг превратился в густой кисель. Но даже в таком состоянии я кое-что понимал.
— Что ты тут делаешь? — спросил, нахмурившись.
— Я подкупил тюремщика.
— Здесь? — я не скрыл удивления.
Эрик проник не в обычную тюрьму, а в казематы дворца.
— Не буду лгать, — продолжал приятель, игнорируя вопрос, — положение твое скверно. Мне сказали, что тебя не отпустят, пока не сознаешься в измене. Мне очень жаль, Лау. Я ни на минуту этому не верю, но и сделать ничего не могу.
Эрик вздохнул и посмотрел с такой жалостью, что сжимались кулаки. Но, видимо, рожа у меня была до того измордованная, что иных эмоций не вызывала. Правильно, чего уж.
— Ничего, я легко не дамся, — я улыбнулся разбитыми губами.
— Я не сомневался, но Лау… что насчет Леи? Она была с тобой в Шартоне, ее тоже будут искать.
— Будут, — я кивнул, — но не найдут.
Эрик склонился еще ближе. Так, что его лицо касалось прутьев.
— Лау, я могу ей помочь. Спрятать, снабдить всем необходимым.
— Безопаснее, если никто не узнает, где она, — возразил я.
— Но кто-то должен рассказать ей, что с тобой случилось, — не сдавался Эрик. — Хоть весточку передать.
В этом был определенный смысл. Я бы передал Лее, чтобы она бежала. Не ждала, пока я вернусь. Но раскрывать ее убежище даже Эрику…
Меня захлестнула волна сомнений. Леа приглянулась моему приятелю с первой встречи. И когда мою фигуру сметут с игровой доски, он сделает свой ход. Обязательно сделает. Но любить ее он не будет. Да и… как он всё же сюда попал?
Моя голова была словно набита опилками, и думать даже о простых вещах было невероятно сложно. Я сжал кулаки, заставляя себя сосредоточиться.
В глубине коридора послышались шаги, и Эрик прошептал:
— Лау, у меня мало времени. Где она?
— Нет, — я мотнул головой. — Слишком опасно.
— Надеюсь, она не в Сельгарде, — приятель внимательно изучал меня взглядом. — Это хорошо. Но где тогда… Охотничий домик?
Я дернул плечом.
— Там, куда мы летали рыбачить на летние каникулы? — продолжил Эрик, и его глаза загорелись.
— Нет, — ответил я как можно спокойнее.
Но приятель, паскуда, уже всё понял.
— Ну, конечно, там! — он поднялся на ноги и теперь смотрел сверху вниз. — Ты знаешь, Лау, у меня была старшая сестра.
Я удивленно вскинул брови. При чем тут это?
— Ее звали Жаклин Бьерн. Знакомое имя?
Я где-то его слышал, но не помнил где.
— И что? — не понял я.
— Как-то вечером она пригласила на чай подруг. Они сплетничали, потом заговорили на темы посерьезнее, а на следующий день одна из них написала донос инквизиции. И уехала моя сестра вместе с мужем валить лес на север. До сих пор не вернулась.
Теперь я вспомнил. О Жаклин говорила Леа. Она нашла ее дело в архиве и еще сильно возмущалась.
— Я не знал, что она твоя сестра. Почему ты не сказал? — спросил я.
Эрик фыркнул:
— Чтобы ты и меня отправил вместе с ней? Я хорошо тебя знаю, Лау. Ты не меняешь своих решений. Даже если сейчас будешь утверждать обратное.
— Я бы, по крайней мере, еще раз открыл ее дело.
Верхняя губа приятеля дернулась, словно он скалился.
— Теперь ты узнаешь, что значит, когда кто-то тебе близкий схвачен.
Держась за прутья, я заставил себя подняться на ноги.
— Но это же Леа. Разве она тебе не нравилась? — мои браслеты гулко стукнулись о прутья.
Эрик хохотнул.
— Она слишком влюблена в тебя. Впрочем, я рассчитывал ее использовать иначе, да времени не хватило.
Я сощурился, взглядываясь в такие теперь незнакомые черты друга. Резкие, жесткие. Неужели он всегда был таким?
— Ты надеялся использовать ее как осведомителя, — высказал я догадку. — Что не рассказал бы я, проболталась бы она. Верно?
Эрик скрестил на груди руки. Я улыбнулся разбитой губой.
— А ты сказал Его Величеству, что всё это время работал на подполье? Поэтому они частенько были впереди нас. И поэтому ты не рассказал о своей сестре. Боялся, что я перестану тебе доверять. Ты использовал нашу дружбу.
— Потому что у тебя не может быть друзей, — Эрик вздернул подбородок. — Никто в здравом уме не станет сближаться с магом разрушения. Где ты, Лау, там кровь и смерть. Рано или поздно они бы тебя догнали.
Мне вспомнилось, как когда-то в приюте я чуть не убил мальчишку с соседней койки. Он меня задирал, и я был зол и не умел себя контролировать. Черные вихри уже собирались в комнате. И если бы к нам не вошла воспитательница, всё могло закончиться плачевно.
Я не рассказывал об этом никому, но почему-то казалось, что Эрик знал и бил в самую больную точку.
— Что ж, — мой бывший друг отступил. — Я получил то, за чем пришел. Прощай, Великий Инквизитор.
— Подожди, — мои браслеты снова ударились о прутья. — Что с Адамантом? Я его не чувствую.
Эрик зло усмехнулся.
— Как я и сказал: кровь и смерть.
Илеана
Всю ночь я не спала. Тревожно ждала гонца от Жиены. Надеялась увидеть зеленую жидкость. Или, получив красную, начать готовиться к худшему.
Но никто не пришел.
За окном забрезжил рассвет, а я так и не придумала, как выбраться. И сколько у меня теперь было времени — неизвестно. Император не сказал, когда придет за мной.
Усевшись на край