Убийства единорога - Джон Диксон Карр. Страница 60


О книге
и он провалил испытание с треском. Видите ли, я подсунул ему серную спичку.

– Я вас не понимаю, – сказал Хейворд.

– Понятное дело. Не так уж много американцев или англичан сообразили бы, что тут к чему. Но любой француз сразу бы понял. Серные спички, джентльмены, дьявольское изобретение, характерное для Франции. Вот, к примеру, одна из них. Для нас это обычная большая спичка. Вы чиркаете ею – я так и делал много раз – и, естественно, сразу же подносите ее к своей трубке. Наружу вырывается большая голубоватая волна сернистого газа. Все, что вам нужно сделать, это подождать пару секунд, пока сера не выгорит, а затем уже прикуривать. Любой курильщик-француз знает это и делает автоматически. Ему не нужно об этом думать. Это происходит само собой, как у нас, когда мы чиркаем спичкой о коробок. И если вы увидите, что кто-то подносит серную спичку к трубке, не подозревая, какой сюрприз его ожидает, значит он не француз… Так вот, неизвестный признаётся, что он Гаске. Я даю ему серную спичку, и он попадает в расставленную мной ловушку. Он не Гаске. Он вообще не француз. Тогда у меня и зародились подозрения, что он англичанин и может быть Гилбертом Драммондом.

Но зачем притворяться Гаске, рискуя, что тебя выведет на чистую воду настоящий старший инспектор? И ответ, который пришел мне в голову, был таков: он вовсе не возражал против разоблачения. С моим предположением он согласился, потому что оно задело какую-то струнку его души. Как и Гаске, он действовал из чувства мести и рвался поквитаться с Фламаном. Он действительно знал, за какой маской тот прячется. Полагаю, вы согласитесь, что за этим не скрывалось притворства. Он был абсолютно уверен, что узнáет Фламана. Откуда взялась такая уверенность? Понимал ли он это с самого начала или, возможно, его осенило, когда он услышал историю Кена и увидел авторучку? Инцидент с этой авторучкой наполнялся все более глубоким смыслом, наводил на размышления. И что же случилось дальше? В довершение всего мы сказали ему: «Если вы Гаске, укажите Фламана». Он сказал: «Да, я покажу вам Фламана, но позже, не сейчас». Почему не тогда и не там, если кот вылез из мешка? Зачем давать скользкому Фламану хоть какой-то шанс скрыться? На размышления наводили и еще кое-какие его слова. Он произнес: «Мои люди, как вы сказали, скоро будут здесь. И мы заполучим арестанта, которого они доставят в Париж, но всему свое время».

То есть оставалось дождаться прибытия «его людей», – во всяком случае, кто-то должен «прибыть». Но кто же? Никаких «его людей» не существовало, он не был Гаске и не обладал никакой законной властью… Возможно ли, что он ждал появления в замке упомянутого нами другого Драммонда? И что лишь тогда ловушка могла сработать? Допустим, сказал я себе, просто в качестве рабочей гипотезы, что этот парень – Гилберт Драммонд и что в Марселе был убит Харви. Предположим, Гилберт занял место Харви, чтобы найти и покарать преступника, который лишил жизни его брата и украл бумаги, намереваясь сыграть роль Харви.

Но пока это были лишь догадки.

Теперь вы поймете, почему я не опасался за жизнь этого парня. Я думал, что убийца, Фламан, еще не прибыл в замок. Между тем он все это время тайно находился в шато, хотя мы об этом не знали. Гилберт – будем называть его так, чтобы не путаться, – ждет появления еще одного Драммонда. В комнате наверху лежат бумаги, которые засвидетельствуют личность Гилберта, докажут, что Харви мертв и что виновен в его смерти Фламан. Роковая ошибка Гилберта заключалась в следующем: он не знал, что дамба разрушена. Кстати, и Фламан, когда он прокрался в дом, тоже не подозревал, что дамбу разрушат.

Но не будем забегать вперед. Всего этого я тогда еще не знал, просто сидел и думал, а вскоре мы нашли парня убитым. Боже мой, это перевернуло всю мою теорию с ног на голову! «Старина, – подумал я, – ты снова попал впросак. Твой план рухнул, потому что дамба разрушена и никто не сможет сюда попасть».

Я был чертовски зол, мысли в голове путались, и так продолжалось, пока я не сумел снова взять себя в руки. Вот почему меня так взбесило подброшенное нам в темноте, сразу после убийства, издевательское письмецо.

И снова я принялся осмысливать факты. Лучший способ сделать это – четко представить себе временну´ю последовательность событий. Что случилось сразу после того, как предполагаемый Гаске, кем бы он ни был, поднялся наверх? Вы помните, он отправился туда на несколько минут раньше всех остальных. Он вышел в холл, заговорил с Огюстом – причем, как я выяснил, объяснялся с ним по-английски – и спросил, куда отнесли его багаж. Огюст отвел его в комнату на втором этаже. Там Гилберт обнаружил два чемодана, а также заметил, что пропал его портфель. Теперь-то мы выяснили, что портфель по ошибке отнесли в комнату доктора Эбера, но Гилберт этого не знал. Ну и он отправил Огюста на поиски. Некоторое время, пока Огюст внизу расспрашивал остальных и искал портфель, Гилберта никто не видел. Затем Огюст поднимается наверх… и застает Гилберта за тем, как тот выходит из комнаты Хейворда.

Вы следите за моей мыслью? Мы ничего не оспариваем – просто перечисляем имеющиеся у нас факты. Хорошо! Огюст снова спускается вниз, в то время как Гилберт идет в свою комнату, а остальные направляются в отведенные им спальни. Огюст решает посмотреть, не оставили ли портфель в самолете, но Жозеф и Луи уже разобрали дамбу. Огюст поднимается в комнату Гилберта и вскользь упоминает, что переправы больше нет. Узнав об этом, Гилберт, похоже, приходит в ярость. Затем Огюст направляется в комнаты д’Андрие и наблюдает за задними окнами комнаты предполагаемого Гаске, в то время как д’Андрие следит за ее дверью. Правильно?

– Правильно, – согласился д’Андрие. – И если уж об этом зашла речь, отмечу: я не видел, чтобы кто-то входил в бельевую. И это сильно усложнило дело.

– Конечно. Но, согласно имеющимся у нас сведениям, вы, Фаулер, наблюдая за дверью через холл, также не заметили, чтобы кто-то заглядывал в бельевую. Что, собственно говоря, кто-нибудь видел? Огюст видел, как полоумный лже-Гаске выбросил свой багаж из окна.

Дорогие мои, все это отдает безумием, и даже одной этой малости хватило бы, чтобы свести с ума любого. С минуту я не знал, что и думать. Он выбросил свой багаж из окна! Почему? Огюст, который наблюдает за происходящим,

Перейти на страницу: