Гнев придал мне новые силы. Забыв о сломанных рёбрах, о боли, о человеческой немощи, я выпрямился и начал искать оружие. Мой взгляд упал на меч Эквиона, который так и остался торчать в теле первого убитого гвардейца. Наступив на кирасу поверженного противника, я с металлическим лязгом одним движением резко выдернул клинок.
— Не извольте утруждать себя, господин Фролов, — процедил сквозь зубы гвардеец, сразивший Эквиона. Я сразу узнал голос командира, который слышал во время допроса князя Милославского на аэродроме. — Коли это ваше подлинное имя, сударь. По имеющимся у нас сведениям, купец первой гильдии Фролов Степан Игнатьевич бесследно исчез более двух десятков лет назад. И вот, представьте, вновь объявился в обществе изменницы Российской Империи графини Клары фон Эрдберг на приёме у великого князя Привольного пятого октября сего года. Опустите оружие. Слово офицера — мы не причиним вам вреда. Вас ждёт справедливый суд.
Я медленно огляделся. После кровавой бойни на ногах оставалось пятеро гвардейцев, включая командира. Они медленно меня обступали, держа наготове свои страшные лучевые пушки. Эквион лежал на полу с дымящимися ранами, не подавая признаков жизни. Аурелия всё ещё не пришла в себя после оглушения электрическими разрядами. Кайра Веспера так и осталась погребённой под обломками массивного стола. Матвей распростёрся на пороге. Служанок и след простыл — видимо, успели сбежать или тоже валялись без чувств в своих комнатах.
Сквозь проломы в окнах врывался снег, кружась в безумном танце силой сквозняка. Почти вся мебель в гостиной оказалась перевёрнутой и разбитой, стены испещряли глубокие следы от лучей, что оставляли после себя оплавленные края, кое-где продолжая дымиться и угрожая вспыхнуть пожаром. Положение складывалось безвыходное, помощи извне ждать не приходилось, но сдаваться я не намеревался.
— Яков Эдуардович, если не ошибаюсь? — спросил я, крепче сжимая рукоять меча.
— Лейб-гвардии штабс-капитан по особым поручениям, — отчеканил гвардеец.
— Вы ведь человек чести, верно? — я с тоской посмотрел на неподвижную фигуру Аурелии. — Нас оклеветали, мы не предавали Российскую Империю и не похищали Анастасию Александровну. Она вам всё подтвердит, как только очнётся от вашего вероломного нападения.
— Следствие разберётся, — сухо изрёк штабс-капитан. — Бросайте оружие и сдавайтесь, господин Фролов. Это последнее предупреждение.
— А вы не побоитесь сразиться со мной один на один в честном бою?
— С преступником? — с иронией покачал шлемом гвардеец. — В том нет чести.
— В таком случае вам придётся пристрелить меня, как паршивого пса, — усмехнулся я, напрягая демонические силы, чтобы срастить сломанные рёбра. — А ваши люди станут свидетелями. И будут судачить, как их славный командир струсил перед каким-то престарелым купчишкой.
— Вы пожалеете об этих словах, господин Фролов, — с угрозой проговорил гвардеец.
К моему удивлению, это сработало. Он вдруг убрал лучевую пушку в кобуру на поясе и сделал шаг ко мне. Из брони на его правой руке с тихим шипением выдвинулся клинок. Четверо гвардейцев без лишних команд отступили, освобождая нам место для поединка.
Времени на «предварительные ласки» и прощупывание обороны не имелось, поэтому я ринулся вперёд, решив сокрушить командира одним стремительным выпадом. Затем завладеть его лучевым оружием и закончить дело с остальными гвардейцами — чисто, быстро, без лишней мороки.
Задача, на первый взгляд, не из простых, но выбора у меня не оставалось — мои демонические силы, реакция и навыки фехтования позволяли надеяться на успех рискованного манёвра.
Однако, к удивлению, штабс-капитан почти с лёгкостью отразил мой стремительный выпад и даже контратаковал. Уйдя от его клинка вправо, я вновь нанёс удар, целясь в уязвимое место между кирасой и шлемом.
Меч со звоном отскочил, и я почувствовал, как боль прошлась по всей руке, будто электрический разряд пробежал по нервам. Одёрнув руку и едва не выпустив из ладони эфес, я уклонился от ответного выпада и отступил назад. А затем с изумлением обнаружил, что из щитка на левой руке противника вырос круглый щит, будто сплетённый из молний. Это походило на «Грозовой рубеж», но в гораздо меньших масштабах.
— Всё ещё не желаете сложить оружие, господин Фролов? — с насмешкой вопросил штабс-капитан, видимо, каким-то образом разглядев во мраке моё озадаченное лицо. — Даю вам последний шанс.
Выходило, командир Стальных гвардейцев имел в рукаве несколько козырей. Мало того что он использовал электрический щит, так ещё и каким-то образом мог видеть почти в полной темноте. Я сильно сомневался, что он демон или ангел, его аура ничем не отличалась от самой обычной среди людей. Скорее всего, в его шлеме была встроена очередная человеческая диковинка, способная заменить глаза в ночных условиях.
Тем не менее он оставался человеком, и его силы имели куда большие ограничения, чем мои. С такими мыслями я вновь атаковал.
Штабс-капитан владел клинком весьма недурно — движения отточенные, шаги уверенные, контрудары точные. Но я двигался чуть быстрее. Несмотря на преимущество в скорости, моего оппонента спасала крепкая броня и глухая оборона со щитом. Мой меч выбивал искры из его доспехов, скользил по шлему, пытался найти брешь в защите. Однако каждый раз, когда я пытался нанести достаточно сильный удар, чтобы пробить броню, меня встречала электрическая волна, жалившая кожу, будто тысяча иголок.
Рука немела, дыхание сбивалось, на лбу выступил пот. Я старался не обращать на боль внимания, продолжая яростный натиск, выжидая момент, когда противник измотается и совершит ошибку.
Я недооценил штабс-капитана, но и он совершил ту же роковую ошибку, не подозревая о моей истинной природе. Командир гвардейцев искусно владел клинком, отражая мои выпады и финты с холодной точностью. Однако я заметил, что его движения с каждым мгновением становились чуть более медлительными.
И вот, разглядев брешь, я нанёс удар — точно в грудь. К несчастью, мой выпад оказался недостаточно силён — штабс-капитана от верной смерти вновь спасла крепкая броня. Осознав, что тактика изматывающего боя приносит плоды, я продолжал атаковать с разных сторон, выжидая решающего момента.
— Степан Игнатьевич! — раздался позади меня пронзительный возглас Аурелии.
Резко обернувшись, я увидел, как девушка, наконец стряхнув оцепенение от шокового удара, отчаянно пытается вырваться из железной хватки одного из гвардейцев. А тот упрямо волочил её к выходу.
Во мне вскипела необузданная ярость, затмившая рассудок. Я