Без всякого труда Аркар качнул ту между ногами, затем поднял на прямой руке, затем резко опустил вниз и, подбросив вверх, заставляя несколько раз прокрутиться, снова поймал за ручку.
— Добротная вещь, — выдохнув, орк поставил гирю на место. — Почем обошлись?
— У Тесс спроси, — ответил Ардан. — Она заказывала.
— Спрошу, обязательно.
Грузчики же с водителем переглянулись и молча направились на выход. Так и не взяв протянутую Тесс купюру, они пожелали хорошего дня, запрыгнули внутрь салона грузовичка и чуть ли не мгновенно скрылись с глаз.
Тесс, проводив их удивленным взглядом, зашла в «Брюс» и почти сразу сказала:
— Вы тогда развлекайтесь, а я пока пойду наверх, — она перевела взгляд на Арда и добавила. — Через полтора часа, хорошо?
Ардан кивнул. Тесс поставила посох к барной стойке и скрылась за дверьми, ведущими на лестницу.
Аркар же продолжал работать с гирей, выполняя различные элементы стандартной программы. Орки вообще очень любили гири, потому что те служили для них практически единственным способом для утренней зарядки. Не штангу же по утрам толкать.
Ардан, как-то раз, видел орочью штангу… Та больше напоминала железнодорожную шпалу, на которую, вместо блинов, повесили колеса от грузового поезда.
— Надо поговорить, Аркар.
— Ард, — орк снова толкнул снаряд и, положив тот на плечо, начал вместе с ним приседать. — Я это слышу уже второй раз за последние несколько дней.
В голосе Распорядителя не прозвучало угрозы, но вот «дружеского предупреждения» — хоть отбавляй.
Ардан, усевшись на барный стул, налил себе из графина воды.
— В этот раз это не по работе… вернее, не совсем по работе.
— Тогда слушаю, — прокряхтел Аркар, перехватывая гирю то левой, то правой рукой.
— Ты знаешь, кто заплатил бандам за поиски тела некоего мутанта, пропавшего после крушения дирижабля?
Аркар едва было не сбился с ритма и успел перехватить гирю в самый последний момент перед тем, как та приземлилась бы ему на пальцы. Учитывая семьдесят пять килограмм стали, то такому событию не обрадовались бы даже чрезвычайно крепкие кости орка. Пусть и не чистокровного, но способные выдержать куда больше человеческих.
— Ты ведь только что просвистел… сказал, значит-ца, что не по работе.
Ардан отпил немного и поставил стакан обратно.
— Знаю, Аркар, знаю… просто… — он вздохнул и, сняв шляпу, вытер лицо ладонью. — У меня такое впечатление, что это все связано в нечто большее.
— Нечто большее? — Аркар поставил гирю на пол и, сев за стойку, налил себе крепкого эля. — Что ты имеешь ввиду, матабар?
— Если бы я знал, орк… — неопределенно отмахнулся Арди. — Просто мое чутье подсказывает мне, Аркар, что здесь кроется нечто большее чем стражи, вторая канцелярия, банды или бомбисты радикалов.
Аркар, не сводя взгляда с собеседника, сделал несколько шумных глотков, едва не задевая грани стакана бивнями. У орков вообще часто возникали проблемы с обычной посудой. Все из-за того, что кроме длинных клыков в верхней челюсти, у них имелись еще и бивни в нижней.
На деле, конечно, не совсем бивни, просто непропорционально большие нижние клыки, сильно выдающиеся вперед и вылезающие из-за губы. Но все называли их просто «бивни».
— Ты ведь недавно был в приграничье, так Ард?
— Все верно.
— Значит впервые увидел, что такое фронт, — кивнул своим мыслям орк. — Пусть на нашей стороне Шамтура все спокойно, но гражданским, обычно, и такого хватает. Не переживай, Ард. Пройдет пара месяцев и тебя отпустит… полегчает тебе, значит-ца.
— Нет, Аркар, — твердо возразил Ард. — То, что я чувствую, никак не связано с окопами в Шамтуре. Скорее… не знаю. Что-то происходит. Что-то большое. И очень злое, Аркар. По-настоящему злое. Темное. Как в старых историях, которые и ты и я хорошо знаем.
Аркар замолчал. Надолго замолчал. Просто пил и молчал.
— Если бы мне это напел… рассказал, значит-ца, кто-то другой, то я дал бы ему в ухо за пустую болтовню, Ард, — Аркар поставил опустевший стакан обратно на стойку и подпер квадратную челюсть не менее квадратным кулаком. — Да даже если бы ты мне это попытался втюхать полгода назад, то я бы посоветовал тебе поменьше возиться с твоими волшебными книжонками, но после того, что я видел… Выкладывай.
* * *
Они шли вдоль Ньювского проспекта и Арди не мог не подмечать разницы главной улицы Старого Города и проспекта Нового Времени в… Новом Городе. Если там, среди высоток, решивших в своем, в чем-то несуразном, но отважном порыве поцарапать облака, дорога выглядела отдельным, живущим по собственным законам организмом, то здесь… Здесь проспект как-то плавно сливался и с невысокими, но пышными, похожими на дворцы, домами и людьми, коих все еще так много, что от пестроты дамских нарядов и мужских костюмов рябило в глазах, но все же.
Арди, большую часть времени обитавший в Старом Городе, успел тот полюбить и, пожалуй, именно с ним ассоциировал Метрополию, хотя, на деле, именно Новый Город занимал четыре пятых от общего массива столицы.
— Арди, — Тесс, несколько минут, как закончившая рассказывать про то, как у них на репетиции едва было не сгорел барабанщик, которому на голову упал Лей-кабель, выдержала небольшую паузу. — У меня к тебе вопрос.
Она выглядела достаточно серьезной, чтобы юноша отвлекся от своих мыслей относительно города.
— Да… дорогая, — последнее слово все так же давалось ему не легко и вызывало если не приступ стеснения, то весомой толики неловкости.
— Я хотела спросить не будешь ли ты против, если я исполню на открытии ту песню, которую пела тебе, — она переместила взгляд куда-то к своим туфлям. -«Старый Рассказ» — так я решила её назвать.
Тесс обладала удивительной чертой характера, напоминая чем-то огонек. Порой, особенно когда вспыхивали её глаза и растрепывались рыжие волосы, она представала в образе неудержимого пажара; настоящей пламенной фурии. Но куда чаще, особенно когда они были вдвоем, Тесс выглядела мягкой, спокойной и, порой, сильно задумчивой.
В равной степени они могли часами ходить и ни на секунду не замолкать, а затем, еще несколько часов, не проронить ни единого слова, но при этом сказать друг другу больше, чем если бы в их распоряжении оказался даже не один язык, Галесский, а сразу