– Все нормально? – окликнул я молодую латиноамериканку, на лице которой застыло выражение мрачной ярости.
– Что? – Она обернулась и, похоже, узнала меня. – А. Да. Наверное. Эти придурки, – она кивнула в сторону удаляющихся стариканов, – начали пихаться, вот я и усадила одного на жопу. – Она неожиданно ухмыльнулась, продемонстрировав аккуратные, мелкие, очень белые зубы. – Видимо, не зря ходила на джиу-джитсу.
Я «дал ей пять», а она похлопала меня по плечу и ушла чуть более оживленной, чем раньше. Меня это порадовало. Я бы расстроился, если бы меня выгнали еще до начала заседания. Зато благодаря ей не выгонят остальных.
Рыжий парень чуть отодвинулся. Видимо, до него начало доходить, что отнюдь не политика сегодня заставит скучать.
Когда места в зале закончились и народ начал выстраиваться вдоль стен, охранники закрыли двери и погнали оставшуюся толпу в вестибюль, откуда тоже можно было посмотреть заседание.
Представители города уже собрались: члены совета, мэр, ее заместитель, городской прокурор и секретарь сидели на своих местах. На больших экранах отображалась трансляция с камер в зале и в постепенно заполняющемся вестибюле. В таком формате сложно было оценить, сколько собралось республиканцев, а сколько нормальных ребят, но мы, кажется, все же выигрывали.
– А правду говорили насчет демографического замещения, – сказала сидящая рядом со мной девушка. Я ее знал, но имя вспомнил не сразу. Милена. Тоже из школы Берроуз, но на пару лет старше. После выпуска она работала по программе трудоустройства – ремонтировала дома пожилым людям, помогала в приютах во время наводнений, из-за которых несколько улиц лишились домов.
– В смысле?
– Сам посуди: они стареют и умирают, а новых нациков уже не делают – ну, как минимум недостаточно быстро. Зато ребят вроде тебя прибавляется из года в год. Демография определяет будущее. – Она улыбнулась, пожав плечами. – Может, если подождем пару лет, они сами друг друга перебьют. Больно они это любят.
Видимо, я поморщился, не сдержавшись.
– Прости, неправильно выразилась. Это все ужасно, конечно, но…
– Ничего, – сказал я. – Просто я знал убитого.
– Ой, блин. Слушай, прости…
– Не, не, ничего, правда. Перед этим он сам пытался меня убить.
– Погодь… – До нее наконец дошло. – Ох, черт. Прости. Я не поняла сразу. Это такая жесть, слов нет. Ты как, нормально? Ну, морально?
Я снова поморщился.
– Типа того. Вроде. Долго объяснять.
Она кивнула на членов совета, обсуждающих что-то с прокурором и секретарем.
– Время есть. Расскажи, если хочешь. А не хочешь – не надо.
Мы не общались с ней даже в школе, что уж говорить про последние годы, но она всегда мне импонировала, да и после выпуска мне было довольно одиноко.
– Ну, что тут сказать. Просто… – Я втянул носом воздух. – Дедушка умер примерно в то же время. У меня, кроме него, никого не было, и я его не сильно-то и любил, но теперь остался совсем один в его доме. Не знаю, что теперь делать. Я думал год поработать на «Новый Зеленый курс», но сначала надо разобраться с домом, а там так много дел, что я вообще не представляю, с чего начать.
– Ох, блин. Тяжко. Денег хоть хватает?
Я пожал плечами.
– Да вроде. Похороны я оплатил со счета дедушки, а так пока подрабатываю в пользу «Нового Зеленого курса», чтобы на еду хватало. Но это временное решение. Я просто никак не могу взяться за дело, в итоге и дом простаивает, и не поехал никуда, и в универ документы не подал.
– Сходи к психологу. Тебе непросто пришлось.
– Я общался с ними онлайн, вроде как помогало. Может, стоит еще сходить.
– Думаю, стоит. – Она схватила меня за плечо и дружески встряхнула. – Может, просто нужно взглянуть на ситуацию с другой стороны? Смотри, я вот до сих пор живу с родителями, и я их люблю, конечно, но на стены лезу. А насчет «Нового Зеленого курса» – понимаю, работа тяжелая и неблагодарная, но не забывай, что ты меняешь мир к лучшему. Собственными руками спасаешь наш город, нашу цивилизацию, наш вид!
– Да ты вылитая Хартунян, – рассмеялся я, и она рассмеялась в ответ. Хартунян вела у нас НЗК, и ее уроки часто сводились к проповедям. Иногда их было слышно в соседних кабинетах. В началке и средней школе дедушка запрещал мне туда ходить, ссылаясь на закон о свободе убеждений, но в старших классах я уже сам все решал, и уроки Хартунян нравились мне безумно.
Милена, видимо, это мнение разделяла, потому что тут же напустила на себя вид нашей учительницы:
– Вы – первое поколение за последние сто лет, которое не боится будущего. Вы хоть представляете, насколько это чудесно?
Я рассмеялся. Типичная Хартунян с ее цитатами, и Милена пародировала ее просто отменно.
– Скучаю по ней. Обожал ее уроки.
Милена покачала головой.
– Да вон же она, – сказала она, и я действительно разглядел учительницу, которая сидела через несколько рядов от нас. – Мисс Харт! – позвала Милена, и та, обернувшись, узнала нас, просияла и рассыпалась в поцелуйчиках.
– Так непривычно видеть учителей вне школы, – сказал я.
– Привыкай, раз остаешься в Бербанке. Мир тесен.
На этой ноте мэр начала заседание, и разговоры сошли на нет.
* * *
Сто. Лет.
Столько шло заседание.
Сначала разобрались с обычными городскими делами: историческое общество Бербанка (исключительно белое) требовало запретить многодетным семьям (исключительно темнокожим) достраивать дома, чтобы с удобством там разместиться; обсудили давний план по сокращению углеродного следа аэропорта и перепрофилированию земли; обсудили другой план, на этот раз по внедрению в Бербанке новых калифорнийских правил закупок – а затем перешли к публичным выступлениям, где сначала на сцене пять минут позорился МАМКИНХОХОТАЧЧЧ, а за ним еще два отвратительных комика, среди которых был МАМИНХОХОТАЧЧЧЧ, окончательно запутавший толпу похожим ником и искренней ненавистью к рыжему коллеге.
Потом выступать вызвали нас – сначала тех, кто записался заранее, а затем, когда заседание перешло к вопросам трудоустройства, всех остальных.
Поскольку к микрофону допускали в порядке живой очереди, а на входе сторонники Великой Америки и сторонники НЗК перемешались, наша сторона организовала групповой чат, чтобы в режиме реального времени редактировать тезисы выступающих. Я собирался рассказать, что вырос в Бербанке, но не надеялся найти здесь хорошую работу и собирался ехать в Сан-Хуан-Капистрано, но выступавший до меня старикан из возрождателей долго распинался, какие они хорошие и как помогают городу, поэтому вместо этого я вышел и перечислил весь собранный народом список фигни,