– Нда, такая гниль, что пальцами крошить можно, – поддакнул веснушчатый парнишка, обтирая рукавом потное лицо. – Неделя дождей, и потолок бы рухнул прямо на спящих. Повезло вам, что я вовремя заметил.
– Амели, а во сколько ты легла вчера? – прищурилась я, заметив, как младшая дочь пытается скрыть зевоту. Я невольно бросила взгляд на старинные часы, чудом уцелевшие на стене холла, – их медный циферблат показывал почти десять. Этого со мной не случалось уже очень давно, с тех самых пор, как…
– Я… – пробормотала дочь, спрятав пузырёк с зельем в карман халата. – Немного засиделась за описанием свойств лунной росы. Её лучше изучать при сиянии луны, когда лепестки начинают светиться…
– Немного? – насмешливо фыркнула Лорен, закидывая арбалет за спину. Её тёмные волосы, обычно собранные в строгий пучок, сейчас падали на лицо спутанными прядями. – Когда мы с Говардом возвращались с дозора, в твоей комнате ещё горел свет. А это было, на минуточку, перед самым рассветом.
– Как будто ты сама не заявилась под утро, – парировала Амели, скрестив руки на груди. – Наверняка всю ночь караулила браконьеров.
– Так, хватит, – прервала я их перепалку и, повернувшись к Говарду и Неду, добавила, – мы сейчас приведём себя в порядок и спустимся. А пока, может быть, Дори накормит вас? Вы, должно быть, проголодались после тяжелой работы.
– Дори уже позаботилась, госпожа, – улыбнулся Говард, вытирая руки о грубую ткань рабочего фартука. – Мы как раз перекусили и пришли выгружать, когда эта балка соскользнула. Подхватить не успели…
– Ничего страшного, – махнула я рукой и, поворачиваясь к дочерям, скомандовала, – а вы – марш умываться. И чтобы через полчаса были внизу, в приличном виде…
За завтраком в кухне меня уже ждали Лорен и Амели. Дори хлопотала у печи, раскладывая по тарелкам рассыпчатую пшённую кашу с кусочками масла, от которой поднимался ароматный пар. А на столе уже стояли блюдо с румяными оладьями, кувшин холодного компота и глиняная миска с янтарным мёдом.
– Лорен, как все прошло? – спросила я, садясь за стол и с удовольствием вдыхая аппетитный запах свежей выпечки. – Удалось выследить браконьеров?
– Не совсем, – ответила дочь, накладывая себе щедрую порцию оладий. – Мы с Говардом просидели полночи в засаде, но никто так и не появился. Зато я переставила их силки в тех местах, где, судя по вытоптанной траве, они обычно ходят.
– Надеюсь, ты не установила их слишком высоко? – с беспокойством спросила, вспомнив, как в прошлый раз Лорен подвесила силки на такой высоте, что незадачливый браконьер чуть не сломал себе шею. – Мы не хотим, чтобы у нас были проблемы с местными жителями.
– Не волнуйся, мама, – хмыкнула дочь, поливая медом оладьи. – Всего в паре футов от земли. Самое большее – отделаются испугом и лёгкими синяками.
– Хорошо, – одобрительно кивнула, делая глоток ароматного травяного напитка, – какие у вас планы на сегодняшний день?
– Я бы прогулялась, – вдруг оживилась Амели, которая до этого молча ковырялась в своей каше. – Я слышала, что в здешних краях растёт цветок туманной звезды. Дори, это правда?
– Ох, туманная звезда! Как же, растёт, конечно. На лугу у края леса. Цветёт всего один месяц в году, причём только в полдень. Говорят, он приносит сны о будущем.
– Мама, можно я схожу сегодня на луг? – тут же проговорила Амели, повернувшись ко мне. В ее зеленых глазах плясали искорки предвкушения, а руки нетерпеливо теребили краешек салфетки. – Это же такая редкость! Представляешь, какой это шанс для моих исследований! В книгах пишут, что отвар из туманной звезды помогает при сильнейшей лихорадке и успокаивает самые сильные боли, даже те, что не берут обычные снадобья. А ещё говорят, что если добавить лепестки в мазь с пчелиным воском, получается чудесное средство от ожогов – не остается даже шрамов. И…
– И когда же ты собираешься выспаться? – перебила её Лорен, демонстративно закатывая глаза и отламывая кусочек от румяной оладьи. – Ты же всю ночь просидела над своими записями.
– А далеко это? – спросила я у Дори, игнорируя заботливые подначки старшей дочери.
– Да нет, госпожа, – ответила старушка, вытирая руки о передник. – Всего полчаса ходьбы от поместья. С пригорка за старой яблоней даже видно тот луг – весь туманом затянут по утрам, оттого и цветок так называется.
Я внимательно посмотрела на младшую дочь. Её глаза лихорадочно блестели от нетерпения, а щёки слегка раскраснелись – такой Амели бывала, только когда речь заходила о редких растениях. Отказать ей сейчас было всё равно что выпустить воздух из паруса – весь её энтузиазм сдулся бы в одно мгновение.
– Хорошо, – кивнула я и не удержалась от улыбки, увидев, как тотчас просияло лицо Амели. – Но будь осторожна и вернись не позже четырех вечера.
– Спасибо, мама! – воскликнула дочь, вскакивая со своего места так резво, что чуть не опрокинула кружку с отваром. – Я мигом соберусь! И вернусь вовремя, обещаю!
– Сначала доешь кашу, – строго напомнила я, кивая на её почти нетронутую тарелку. – А потом уже отправляйся на свою охоту за туманными звёздами.
– Угу, – кивнула Амели, послушно сев обратно, и с удвоенным воодушевлением принялась за еду, явно торопясь поскорее отправиться на поиски редкого растения…
После завтрака все домочадцы разошлись каждый по своим делам. Амели, едва доев кашу, умчалась собирать туманные звёзды. Лорен, подавив очередной зевок, отправилась к Говарду – они хотели осмотреть северную стену дома, где, по словам Неда, обнаружилась серьёзная трещина. Рут и Тина взялись за уборку восточного крыла, вооружившись вёдрами и щётками, а Дори принялась составлять список необходимых продуктов – запасы в кладовых требовали пополнения.
Я же направилась в кабинет баронессы – единственное помещение, где сохранилась хоть какая-то мебель. Массивный письменный стол из чёрного дуба крепко держался на своих резных ножках. А обитое потёртой кожей кресло тихо скрипнуло, когда я опустилась в него, разложив перед собой блокнот и карандаш.
Первым делом следовало оценить наше положение. Средств, вырученных от продажи драгоценностей, хватило бы на восстановление крыши и самый необходимый ремонт. Но для полного возрождения поместья требовалось что-то большее – постоянный источник дохода.
В Лавении, откуда нам пришлось бежать, наша семья жила благодаря налогам с крестьян, обрабатывавших наши земли, и доходу от красильных мастерских. Мы выращивали вайду – ценное растение, из которого получали синий краситель такой глубины и яркости, что даже королевские мастера признавали его превосходство. Закупая шерсть у горных пастухов, мы окрашивали её в тот особенный синий, который имели право носить только король и его приближённые. Торговля шла бойко, мастерские работали без остановки, а