– Лорен! – на этот раз мой голос прозвучал строже, чем я планировала.
– Всё в порядке, лейна Элизабет, – неожиданно вмешался Керран. Его лицо выражало искреннее раскаяние, когда он снова взглянул на мою дочь, но в глазах танцевали озорные искорки. – Лейна Лорен абсолютно права. Я действительно… заслужил это небольшое недоразумение. И готов принести свои извинения ещё раз, если потребуется.
Этьен обменялся с младшим братом долгим взглядом, в котором читалось множество невысказанных вопросов. В комнате воцарилась напряженная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей да звоном серебра о фарфор – Дори, невозмутимо продолжающая выполнять свои обязанности, собирала пустые тарелки.
– Ещё раз прошу прощения за беспокойство, – наконец произнёс Этьен, повернувшись ко мне. Его голос звучал мягче, словно он решил отложить свои вопросы на потом. – Я слишком волновался за брата, когда он не вернулся к назначенному времени.
– Ваше беспокойство понятно, – ответила я с легкой улыбкой. Теперь, когда первоначальное напряжение спало, в комнате стало легче дышать. – Не желаете ли присоединиться к нам? Ужин ещё не закончен, а Дори приготовила великолепный яблочный пирог на десерт.
Этьен на мгновение заколебался, снова бросив быстрый взгляд на Лорен, которая демонстративно отвернулась, делая вид, что увлечена разглядыванием узора на салфетке. Но я успела заметить, как уголки её губ дрогнули, выдавая интерес, который она так старалась скрыть.
– Благодарю за приглашение, но нам пора возвращаться, – ответил Этьен после паузы. Его голос звучал решительно, но я заметила тень сожаления, промелькнувшую в его глазах. – Нас ждут дела в городе.
– Какие такие дела? – удивленно спросил Керран, отодвигая стул. Его лицо выражало искреннее разочарование, словно ребенок, которого внезапно лишили обещанного угощения. – Мы же собирались пробыть…
– Важные, – твердо перебил его Этьен, бросив на брата выразительный взгляд, не допускающий возражений. – Очень важные и срочные.
– Как скажешь, брат, – вздохнул Керран, поднимаясь из-за стола с видом человека, привыкшего уступать в подобных спорах. – Лейна Элизабет, благодарю вас за гостеприимство и прошу прощения за доставленные неудобства.
– Вы всегда желанные гости в нашем доме, – ответила я дипломатично, поднимаясь, чтобы проводить их. – Особенно если в следующий раз визит будет более… традиционным.
– Обещаю, – с улыбкой кивнул Керран, после чего повернулся к Лорен. Его взгляд задержался на её лице чуть дольше, чем того требовали приличия, а в глазах плясали искорки восхищения. – Лейна Лорен, было… э-э… поучительно с вами познакомиться.
– Взаимно, – сухо отозвалась моя дочь, но я заметила, как уголки её губ слегка дрогнули, выдавая плохо скрываемую улыбку.
Этьен тоже задержал взгляд на Лорен, и на его лице отразилась странная смесь чувств – раздражение, смешанное с любопытством, и что-то ещё, что я не смогла распознать. Он коротко поклонился мне, кивнул остальным и, развернувшись на каблуках с военной чёткостью, направился к выходу. Керран, бросив последний извиняющийся взгляд на нашу компанию, поспешил за братом.
Говард, молчаливо наблюдавший за всей сценой от двери, вызвался проводить братьев до ворот. Когда шаги наших неожиданных гостей затихли в коридоре, Хэмонд первым нарушил установившуюся тишину:
– Что ж, это было… интересно, – заметил он, возвращаясь к своему месту за столом. Его глаза блеснули, когда он взглянул на Лорен. – Никогда не видел, чтобы ты так быстро теряла самообладание, Лорен.
– Не понимаю, о чем вы, – невозмутимо ответила моя старшая дочь, аккуратно расправляя складки на платье. Её лицо снова стало спокойным и непроницаемым, словно маска, скрывающая истинные чувства. – Я была сама учтивость.
– Конечно, – усмехнулся Хэмонд, переглянувшись со мной. – И море иногда бывает спокойным. Во время штиля. Раз в сто лет.
Лорен метнула в него негодующий взгляд, но ничего не ответила, а Амели, сидевшая рядом с ней, еле заметно толкнула сестру локтем, пряча улыбку за бокалом.
Далее ужин продолжился в более спокойной обстановке. Дори принесла обещанный яблочный пирог, аромат которого наполнил всю комнату, заставив нас ненадолго забыть о странном визите. Разговор плавно перетекал от одной темы к другой: обсуждали состояние ремонта крыши, планы по восстановлению масличных прессов, предстоящий праздник Пробуждения Моря. Лорен постепенно вернулась к своему обычному сдержанному состоянию, хотя иногда казалось, что она витает где-то в своих мыслях, а не следит за беседой.
Когда с десертом было покончено, Амели вдруг обратилась к Рейнару:
– Скажи, а Этьен всегда был таким… строгим? – спросила она, и в её голосе прозвучало искреннее любопытство. – Он кажется таким… суровым для своего возраста.
Рейнар вздохнул, отложив салфетку. На его лице появилось задумчивое выражение, словно он перебирал в памяти давние воспоминания.
– Да, сколько я его помню, он всегда был серьезным, – ответил он после паузы, вертя в руках полупустой бокал. – Но у него были причины. Их родители погибли, когда братья были совсем юными. Путешествовали через горный перевал, и внезапно сошла лавина… – он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. В комнате стало так тихо, что можно было услышать, как потрескивают фитили свечей. – Этьену пришлось рано повзрослеть и взять на себя ответственность за младшего брата и семейное дело. Ему было всего шестнадцать, Керрану – двенадцать.
– Как ужасно, – тихо произнесла Амели, её глаза наполнились искренним состраданием. – Бедные мальчики.
– Именно поэтому он так трепетно относится к брату, – продолжил Рейнар, его голос звучал мягко, наполненный пониманием и сочувствием. – За внешней суровостью скрывается постоянное беспокойство. Этьен всегда был больше отцом для Керрана, чем братом.
– А Керран отвечает ему бесконечными шалостями и выходками, – хмыкнула Лорен, и в её голосе впервые за весь вечер прозвучало нечто, похожее на сочувствие. – Неудивительно, что Этьен выглядит таким… напряженным.
– Не суди его строго, – мягко заметил Рейнар, обращаясь к Лорен. – В глубине души Керран так же предан брату, как и Этьен ему. Просто выражает это по-своему.
Наступила задумчивая тишина. Каждый думал о своём, но я знала, что мысли моих дочерей, как и мои собственные, невольно возвращались к нашей собственной потере. Мы тоже знали, каково это – внезапно лишиться близкого человека и вынужденно начинать жизнь заново.
Первой нарушила молчание Амели:
– Уже поздно, – произнесла она, подавляя зевок. – И день был долгим.
– Действительно, – согласилась я, наблюдая, как Дори начинает убирать со стола. – Всем нам не помешает отдых.
Хэмонд поднялся первым, подошёл ко мне, чтобы отодвинуть стул. Когда я встала, он тихо произнёс, склонившись так близко, что я почувствовала тепло его дыхания:
– Мне, полагаю, тоже пора.
– Да, – ответила я, чувствуя, как щёки слегка теплеют. Несмотря на то, что наш брак был заключён по необходимости, я всё чаще ловила себя на мысли, что общество Хэмонда мне не просто приятно – оно заставляет моё сердце биться чуть быстрее, словно