Кот сделал паузу, покопавшись в планшете, и продолжил:
– Следующий! Мадемуазель в платочке, – он подмигнул Машеньке, – вам предлагается стать сестрами Золушки.
– Всеми сразу? – удивилась Машенька.
– Их всего две, – кивнул Кот в сапогах.
– Я буду жить в большом красивом доме, у меня будет куча платьев, вкусная еда, и мне не нужно будет поливать огород и собирать в лесу грибы? Я согласная!
– Идите оформляйтесь. – Кот кивнул на Рапунцель, которая помогала Внучке заполнить контракт.
Постепенно все оказались при деле, даже Колобку, с трудом вырвавшемуся вместе с Волком и Петушком из лап громилы с синей бородой, нашли подходящую сказку.
Веселые и довольные, сказочные мигранты покидали замок, и только Царевна-лягушка, словно что-то предчувствуя, бросила на прощание взгляд на Летучий корабль, возле которого, одна-одинешенька, сидела грустная Лиса Патрикеевна.
Прошла неделя, вновь наступила суббота, и наши герои опять встретились в большом зале замка, но теперь они выглядели совсем не так, как во время прибытия в Европу. Похудевшие, изможденные, покрытые царапинами и синяками, они с кряхтением добирались до стульев, а некоторые устраивались прямо на полу, не в силах сделать лишнее движение.
Первыми пришли Дед и Бабка. Бабка была покрыта шрамами и выглядела так, словно ее три дня и три ночи жевали все три головы Змея Горыныча. Следом за ними в зал ввалилась, пошатываясь, Машенька в темных солнцезащитных очках.
– Я думал, – мрачно прохрипел абсолютно мокрый Дед, снимая валенок и выливая из него воду, – что только мне не повезло, уродская работенка досталась, но гляжу – у меня еще все неплохо сложилось.
– Ты кем работал, старый? – мрачно поинтересовалась Бабка.
– Королем, – приосанился Дед.
– Везуха… – вздохнула Машенька. – Небось, дочку-принцессу замуж выдавал? Они тут все на замужествах повернуты. Ур-роды!
– Какую принцессу! – закричал Дед, взмахнув мокрыми руками, и забрызгал все вокруг. – Этот король тупой оказался, как вот этот валенок. Что только мне не пришлось делать – сперва я королеву свою застрелил из пистолета, потом в дудку дул так, что чуть не лопнул…
– Зачем дул-то? – прокряхтела Бабка, ерзая на стуле.
– Чтобы королеву оживить, – ответил Дед и, видя недоумение, пояснил: – Я же сказал – король был дебилом. Норвежская сказка.
– Кончилось все смертью? – поинтересовался вползший в зал Волк. Следом за ним вошла и скромно уселась в уголочке Внучка.
– А ты как узнал, Серый? – удивился Дед.
– А у них тут все так кончается. Тебя как замочили?
– Буквально – утопили в море, причем в бочке. – Дед отжал из бороды воду. – Знаешь, как хреново?
– И знать не хочу, – отрезал Волк.
Он, с трудом приподняв огромное пузо, через которое шел длинный кривой разрез, грубо зашитый суровой ниткой, дотащился до ближайшего стула. Уместив пузо на стуле, Волк выдохнул, прикрыл глаза и негромко сказал:
– Когда ж я сдохну?
Бабка и Внучка посмотрели на него и заплакали.
В зал вкатился какой-то грязный ком. В нем с большим трудом можно было опознать Колобка.
– Вы чего ревете? – не понял Колобок, глядя на них заплывшими в щелки глазами.
– Волка жалко! – прорыдала Внучка.
– Себя пожалей, – прорычал Волк.
– Себя тоже жалко-о-о…
– Тебя вместе с Бабкой вроде Волк съесть должен? – спросил Колобок. – А потом охотники выпускают вас из волчьего брюха… – Он озадаченно посмотрел на огромное пузо Волка. – Но если вы тут, то кто тогда – там?
– Там камни, – негромко ответил Волк, глядя куда-то в сторону. – Двадцать фунтов отборных гранитных булыжников. Добрые люди, когда поймали меня и выпотрошили, чтобы достать то, что осталось от Красной Шапочки и ее Бабушки, набили взамен утробу камнями и отпустили – издыхать в мучениях.
– Погоди – Колобок нахмурился и зашипел от боли. – Что значит – «то, что осталось»? А разве они не «выпрыгнули из брюха Волка, живые и здоровые, и жили потом долго и счастливо»?
Тут Внучка не выдержала и заревела в голос.
– А-а-а… – Слезы градом катились на окровавленный передник. – У-у-у… Ы-ы-ы-ы…
Когда Внучку удалось успокоить, она, всхлипывая, поведала остальным – в зале к тому времени собрались практически все сказочные эмигранты – как было дело.
– Волк, – Внучка кивнула головой и на всякий случай указала своей рукой на баюкающего бугристое брюхо Волка, – встретил меня, как и положено, в лесу. Я ему сказала, опять же, как положено Красной Шапочке, что иду к Бабушке, – она указала на Бабку, – несу ей пирожки, горшочек масла и бутылку вина…
– Какого вина? – не понял Михайло Потапыч. – Ты же, как моя Машенька – несовершеннолетняя.
– Это я в советском мультфильме про пионера Петю Иванова и Красную Шапочку несовершеннолетняя. А у этих… – Внучка указала на окно, – я неопределенного возраста. Педофилы чертовы!
– Ну, и что там дальше? – заинтересованно спросил Петушок – Золотой гребешок.
– А дальше Волк прибежал в домик Бабушки, обманом проник внутрь, убил старушку, – Внучка снова заплакала, – оделся в ее одежду, приготовил из ее мяса жаркое, а из крови – напиток, и когда я пришла… – она зарыдала, – угостил меня всем этим… А я ела-а-а-а…. И пила-а-а-а… Как ду-ура-а-а…
– Извращенцы, – пробормотал Дед. – И что, никто тебя не предупредил?
– Я предупредила, – мяукнула Кошка, ковыляя на трех лапах. – Ну, почти успела предупредить. Но Волк бросил в меня деревянным башмаком – тем самым, стильным и экологичным, и убил. Насмерть.
– Что было дальше? – спросил Колобок.
– Дальше, – всхлипнула Внучка, – Волк заставил меня раздеться и лечь с ним в постель… А одежду сжег в печи-и-и-и… И только потом был диалог про «А почему у тебя такие большие зубы-ы-ы-ы…»
– Надо было убежать! – закричал Петушок.
– Она пыталась, – грустно сказал Волк. – Отпросилась до ветру по нужде. Но я привязал ее за ногу веревкой и втащил обратно в домик. А потом съел…
– Погодите, – ошарашенно проговорил Дед. – Это что получается… – Он посмотрел на Внучку. – Ты теперь замужем за Волком, что ли?
– Да какой «замужем». Он же меня… – Внучка залилась слезами пуще прежнего. – Сожра-а-а-ал…
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками падающих на пол Внучкиных слез.
– М-да-а… – протянул Михайло Потапыч и повернулся к Машеньке. – Я надеюсь, с тобой ничего такого не произошло? Вроде «Золушка» добрая сказка, там сестер в конце выдали замуж за вельмож… Кстати, ты почему хромаешь?
– Замуж?! – психанула Машенька и задрала подол платья, обнажив ноги по щиколотки. – На, смотри! Замуж…
Все увидели, что левая нога Машеньки залита кровью и перемотана окровавленными бинтами.
– Как же так! – всплеснул лапами Михайло Потапыч.
– Что с твоей ножкой, деточка? – поразилась Бабка.
– Мне ее мачеха ножом обстругала, – буркнула Машенька.
– Но зачем?!
– Чтобы в хрустальную