– Обязательно, мисс Тернер.
– А теперь мне надо домой, отцу совсем плохо, я должна за ним присматривать. До свиданья, и да поможет вам Бог в вашем расследовании.
Мисс Тернер вылетела из комнаты так же стремительно, как появилась, и скоро с улицы донесся грохот колес ее кареты.
– Мне стыдно за вас, Холмс, – с достоинством проговорил Лестрейд после недолгого молчания. – К чему потакать надеждам, если разочарование неизбежно? Я не так уж чувствителен, но это – форменная жестокость.
– Думаю, я понял, как оправдать Джеймса Маккарти, – ответил Холмс. – У вас есть пропуск, чтобы посетить его в тюрьме?
– Да, но только на нас двоих.
– В таком случае я беру назад свое решение никуда сегодня не выходить. Мы успеем сесть на поезд в Херефорд и повидать этим вечером мистера Маккарти?
– Вполне.
– Тогда так и поступим. Боюсь, Ватсон, вам придется поскучать, но это займет всего часа два.
Я проводил их на станцию, прогулялся по улицам городка, вернулся наконец в гостиницу, расположился на диване и попытался занять себя романом в желтой обложке. Однако банальная интрига книги не выдерживала сравнения с непроницаемой тайной, в которой мы пытались разобраться, и мысли мои то и дело перескакивали с вымысла на факты. В конце концов я зашвырнул книгу в угол и полностью ушел в раздумья о событиях дня. Если предположить, что несчастный молодой человек говорил чистую правду, тогда что за жуткое, совершенно непредвиденное, из ряда вон выходящее происшествие случилось перед тем, как он, услышав крики отца, выскочил на опушку леса? Нечто поистине чудовищное – но что именно? А если меня как медика наведет на какие-нибудь догадки характер ранений? Позвонив в колокольчик, я потребовал номер местной еженедельной газеты, где были напечатаны стенографические материалы следствия. В показаниях хирурга значилось, что задняя треть левой теменной кости и левая половина затылочной были раздроблены мощным ударом какого-то тупого орудия. Я коснулся этого места у себя на голове. Удар был явно нанесен сзади. Это говорило до какой-то степени в пользу подозреваемого: свидетельница видела, что во время ссоры с отцом он стоял к нему лицом. И все же это был слабый аргумент, поскольку старик мог до удара отвернуться. Тем не менее стоило указать Холмсу на это обстоятельство. И далее – странное в устах умирающего слово «рад». Что оно могло означать? Это был не бред. Умирающие от удара по голове обычно не бредят. Нет, скорее – попытка объяснить, что произошло. Но как толковать это указание? Я ничего не мог придумать. А еще какой-то серый предмет одежды, замеченный молодым Маккарти. Если он говорил правду, значит убийца, убегая, уронил что-то из своей одежды – вероятно, пальто. Ему пришлось, невзирая на риск, вернуться и забрать свою вещь, пока сын убитого, в дюжине шагов, стоял на коленях и смотрел в другую сторону. Куда ни кинь – сплошные загадки и несообразности! Меня не удивляло мнение Лестрейда, но, безгранично веря в проницательность Шерлока Холмса, я не терял надежды, тем более что новые факты как будто подкрепляли его убежденность в том, что молодой Маккарти невиновен.
Шерлок Холмс вернулся поздно. Он был один: Лестрейд снял жилье где-то в городе.
– Барометр по-прежнему стоит очень высоко, – заметил он, садясь в кресло. – Нам важно осмотреть местность до того, как пройдет дождь. С другой стороны, работа предстоит очень тонкая, нужно хорошо сосредоточиться, и я не хотел бы, чтобы мне помешала усталость от долгой поездки. Я виделся с молодым Маккарти.
– Что вы от него узнали?
– Ничего.
– Никакого намека на разгадку?
– Ни малейшего. Прежде я подозревал, что он знает виновного и не хочет его или ее называть, но теперь мне ясно: он в таком же недоумении, как все прочие. Он не особенно сообразительный юноша, хотя на вид приятный и, думается, вполне порядочный.
– Никак не могу одобрить его вкус, если ему действительно не улыбается мысль жениться на такой очаровательной девушке, как мисс Тернер.
– Ну, это довольно печальная история. Юноша влюблен в нее до безумия, но примерно два года назад, еще малолеткой, по-настоящему не зная мисс Тернер (она пять лет училась в пансионе), этот дурень попался на крючок какой-то бристольской официантке и оформил с ней брак в регистратуре. Никто об этом не догадывается, но представляете, каково ему было выслушивать укоры за то, что он отказывается сделать шаг, самый для него желанный и в то же время совершенно невозможный? Потому он и пришел в бешенство, когда в последний раз разговаривал с отцом, потому и замахнулся, когда тот стал требовать, чтобы сын сделал мисс Тернер предложение. С другой стороны, у сына не было независимых средств к существованию, а отец – по всем свидетельствам, человек суровый, – узнав правду, лишил бы его всякой поддержки. В Бристоль младший Маккарти ездил затем, чтобы провести три дня с женой-официанткой, причем отец понятия не имел о его планах. Заметьте этот факт – он важен. Однако нет худа без добра: официантка, прочитав в газетах, что Маккарти попал в неприятную историю, которая может закончиться виселицей, от него отреклась и сообщила в письме, что у нее уже есть муж в порту на Бермудах и со вторым супругом ее на самом деле ничто не связывает. Думаю, эта новость вознаградила молодого Маккарти за все страдания, которые он претерпел.
– Но если он невиновен, то кто же убийца?
– А! В самом деле, кто же? Обращу ваше внимание на два факта. Первый: погибший собирался с кем-то встретиться у заводи, причем не с сыном, поскольку тот отсутствовал и отцу не было известно, когда он вернется. Второй: убитый, еще не зная о возвращении сына, кричал кому-то: «Ку-у-и-и!» Вот ключевые детали, от которых зависит все дело. Ну а теперь, если вы не против, давайте побеседуем о Джордже Мередите, а все мелкие темы отложим до завтра.
Дождь, как и предсказывал Холмс, не начался, утро выдалось ясным и безоблачным. В девять за нами явился в карете Лестрейд, и мы отправились к ферме Хэтерли и Боскомской заводи.
– Утром поступили важные новости, – сообщил Лестрейд. – Говорят, мистер Тернер из усадьбы болен и находится при смерти.
– Он, вероятно, очень стар? – спросил Холмс.
– Ему около шестидесяти, но он подорвал себе здоровье за границей. В последнее время он постоянно хворал. Да и недавние события сильно его подкосили. Он был старым другом мистера Маккарти и, прибавлю, его благодетелем: он не брал с