— Чисто! — обернувшись в нашу сторону, выкрикнул он. Я прочитал по губам — рев мотора «Зямы» перекрывал всё. Он заскочил внутрь на пару секунд, вынырнул и направился к следующему авто — малюсенькому «Судзуки», похожему на игрушку.
Картина повторялась: отсутствующее лобовое стекло, торчащая спереди дышло-хреновина для сцепки с лошадью (которой, как и везде, не было), и пустой салон, видный через дыры вместо стёкол.
Дальше, чуть в стороне, стояла раздолбанная «семёрка». Она не тонированная, поэтому Олег просто бросил беглый взгляд внутрь, и прошёл мимо, направляясь к главному объекту — большому металлическому фургону неизвестной марки.
Олег не пригибался здесь — не к чему было. Он сделал предупреждающий жест прикрывающему его с фланга Аркадию, подошёл к задним дверям, схватился за массивную ручку и резко дёрнул на себя.
Дальше произошло непонятное. Мне не было видно, что творилось внутри фургона, но по внезапно напрягшейся спине Олега, по тому, как он резко отпрыгнул назад, и по тому, как Аркадий мгновенно упал на одно колено, подняв автомат, — стало ясно: что-то пошло не так.
Покинуть «Зяму» я не мог, поэтому решил проехать поближе, хоть как-то помочь или просто быть рядом. Но едва я оторвался от смотровой щели, чтобы развернуть машину, грянул выстрел. Не громкий, хлёсткий, как удар плетью, и совсем рядом.
Я снова прильнул к щели. Аркадий лежал на земле, неестественно раскинув руки. Олег, пригнувшись почти к самой земле, пытался заглянуть внутрь распахнутого фургона. Там точно кто-то был, и этот кто-то был вооружён и только что стрелял.
Решение пришло мгновенно. Выжал сцепление, воткнул привод, газу дал до упора. «Зяма» рванул с места, буксуя на рыхлом грунте. Короткий разгон — до фургона метров семьдесят. Я громко, отчаянно нажал на клаксон, видя, как Олег мельком оглянулся и отпрыгнул в сторону, в канаву. А я, не сбавляя газа, со всей дури, всей массой бронированного УАЗа, врезался в бок фургона.
Удар! Оглушительный лязг, скрежет рвущегося металла. Меня подбросило вверх, я ударился макушкой о потолок — больно, но не смертельно, спасли и утеплитель, и то, что я вцепился в руль. «Зяма» вздыбился, потом осел. Мотор заглох. В наступившей внезапной тишине звенело в ушах. Я тупо смотрел в прорезь: фургон лежал на боку, дверью кверху, как опрокинутый жук. Значит, попал как надо.
Автоматически крутанул стартер. Мотор чихнул, кашлянул, но не завёлся. Пока стартер выл, я прислушивался к звукам снаружи. Ни криков, ни выстрелов. Только ветер да какое-то шипение — пар из разорванного радиатора?
К Аркадию уже бежали Леонид и Толян, бросивший пленниц. Олег же подскочил к «Зяме», распахнул пассажирскую дверь и, нагнувшись, полез под сиденье. Оттуда он вытащил деревянный ящик с «сюрпризами» — нашими самодельными гранатами.
Обычная пол-литровая пластиковая бутылка на длинной палке, со взрывчатой смесью внутри — местное ноу-хау, громко и ярко хлопает, но вреда, кроме испуга, практически не наносит. В каждом патруле, точнее в каждой машине их несколько штук.
Олегу одной показалось мало. Он схватил вторую такую же «дуру». Подбежал к опрокинутому фургону, прижался спиной к его холодному боку, взмахнул рукой с первой гранатой, ударил чиркашом о металл и швырнул её в чёрный провал двери. Тут же — вторую. Два почти синхронных оглушительных БА-БАХ! вытолкнули наружу клубы пыли и дыма. Не дожидаясь пока дым рассеется, Олег вскочил на ставший крышей бок фургона и, подняв карабин над головой, сделал несколько выстрелов.
Леонид с Толяном уже были возле Аркадия. Они перевернули его. По их внезапно обмякшим плечам, по тому, как Толян резко отвернулся, а Леонид опустил голову и с силой выругался, я понял — всё. Парнишка мёртв.
Тут бы погоревать, посокрушаться… Но времени не было. Лагерь нужно было зачистить до темноты. И аборигены, как выяснилось, были не так просты и безобидны, как нам всем думалось.
— Вокруг объедем! — Леонид хлопнул дверью «Зямы», плюхнулся в кресло и шумно выдохнув, смахивая рукавом пот и грязь со лба. Глаза его были красными, но пустыми.
Надо так надо, не стал я спорить, хотя сам хотел поступить иначе. Ведь если отвести женщин подальше, хотя бы метров за триста, туда где точно никого нет, и потом, после проверки, подкатывать туда машины с телегами и расставлять их по периметру, получится гораздо удобнее и безопаснее. Но сейчас не время для дискуссий.
— Баб не задави. На бугор целься, там могут прятаться… — Леонид прильнул к своей смотровой щели, разглядывая окрестности. Его голос был хриплым, но твёрдым.
Я выкрутил руль, объезжая сбившихся в кучу пленниц широкой дугой. Задавить никого не собирался, предупреждение было лишним. Но чувство габаритов машины, и без того притуплённое броней, сейчас почти отсутствовало. Почти полная слепота заставляла нервничать и перестраховываться. Каждая кочка, каждый куст казались потенциальной угрозой.
— Ни хрена не видать… как в танке… Только без дула… — бормотал Леонид, прилипший к щели. Он вдруг перехватил свой АК и, кряхтя, переполз на заднее сиденье. — Из люка погляжу… Хоть что-то видно будет!
Я дождался, пока он откроет верхний люк и высунется по пояс, зажав автомат между бронелистами.
— Гони! — скомандовал он сверху.
Я чуть прибавил газу, и на ближайший пологий бугор мы въехали уже на второй передаче.
— Стой! Справа! — внезапно рявкнул Леонид. Я тормознул. — Шестеро! К реке ломанулись! Видать, до темноты отсидеться хотели!
Я успел мельком увидеть несколько мелькающих в высокой рыжей траве спин, удирающих к серевшей вдали ленте реки.
— Тормози! — крикнул Леонид. И пока я останавливал «Зяму», сверху раздались спокойные, размеренные хлопки выстрелов. Не стрельба, а методичный отстрел. Как в тире. Один. Два. Три… Пауза. Ещё выстрел. Четвертый. Пятый… Шестой. Тишина.
Жалости не было. Даже наоборот, где-то в глубине снова шевельнулся тот самый охотничий азарт, холодный и беспощадный. Я выкрутил руль, направляя машину к следующему холму, поменьше, но тоже подозрительному.
— Чисто! — прокричал сверху Леонид. — Дальше!
Я тронулся. И в этот момент прямо перед капотом, буквально из-под колёс, из высокой травы вскочила фигура! Разглядеть не успел — глухой удар, «Зяма» дважды прыгнул, переехав что-то мягкое. И тут же сверху грохнул выстрел — контрольный.
— Добил, — пробормотал я про себя, чувствуя, как потеют руки на руле.
— Чудеса