Я попытался пошевелиться, и рука случайно коснулась груди, где под бинтами угадывался свежий шов. От операции. Но под черепной коробкой у меня творился полный сумбур. Накатило ещё одно воспоминание. На этот раз это был мужчина. Пальцы дрогнули, и перед глазами возник Патрокл — его тёмные глаза смотрели прямо в душу. Мудрый взгляд долгоживущего существа. Настолько долго, что его впору назвать «вечным». Нодий. Это слово эхом отдалось в голове, но я не понимал, что оно значит. Только видел, как чья-то рука сжимает оружие, а вокруг нас — тьма, густая, как смола. Видение растаяло, и я снова оказался в палате, в этой стерильной клетке, где каждая деталь была насмешкой над моим нынешним состоянием полного смятения.
В вену тянулась капельница, и я чувствовал, как по жилам растекается холодный кисель антибиотиков, будто кто-то заливал в меня не лекарство, а само забвение. Я сжал кулак, пытаясь ухватиться за что-то реальное, за любую зацепку, которая вытащит меня из этой пустоты. И вдруг из глубины сознания, как из-под слоя пепла, вырвался шёпот: «Анютка». Это имя я произнёс вслух, едва слышно, но оно резануло по сердцу, как лезвие. Перед глазами вспыхнул её смех — звонкий, тёплый, почти живой. Я видел её где-то в Улье, в этом проклятом месте, где смерть была ближе, чем собственная тень. Она смеялась, а вокруг нас были руины, запах пороха и крови, но в тот миг я чувствовал, что жив. Смех погас, как портал серых, оставив меня в одиночестве, в белой палате.
— Аня… — пробормотал я, и память снова дрогнула, выдав обрывок диалога, такой яркий, что он казался реальнее этой койки. Её лицо, бесстрастное, почти холодное, но в какой-то момент оно обрушилось, под натиском утраты.
«Момент упущен. Я его упустил».
Я не помнил, о чём она говорила, но чувствовал, как сердце сжимается, будто от удара. Видение исчезло, и я снова оказался один, с этой болью в груди, которая была не только от операции, но и от чего-то гораздо более старого, гораздо более тяжёлого.
Я смотрел на белый потолок. Остаться здесь, в безопасности этой стерильной клетки, где кисель антибиотиков будет медленно тушить всё, что ещё во мне живо, или вставать и снова пытаться шевелиться. Что хуже? Я не знал. Забыть всё, позволить этой пустоте сожрать остатки меня, или вспомнить, вновь пережить всю боль, весь ужас, всю утрату? Я не знал, что страшнее — забыть или вспомнить. И это незнание было хуже любой раны.
Чуть не выругавшись в голос от накатившего приступа слабости, я сел на кровати. Провёл рукой по короткой причёске и огляделся. В палате никого, кроме меня, и койка всего одна. Не сказать, что пространства много, но это впервые. Однако не стоит заблуждаться, я снова в больничке на старте своей «игры». Нужно уходить. Сейчас же.
Личная победа — иммунный Гоблин уничтожен. Уровень — 36, гуманность — средняя отрицательная.
Личная победа — иммунный Таракан уничтожен. Уровень — 41, гуманность высокая отрицательная.
В ходе боя проявлена высокая скорость, меткость, ловкость и реакция.
Получено 94 очка к прогрессу ловкости.
Получено 31 очков к прогрессу скорости.
Получено 11 очков к прогрессу выносливости.
Получено 122 очка к прогрессу меткости.
Получено 36 очка к прогрессу реакции.
Получено 382 единицы гуманности.
Получена прибавка к уровню. Текущий уровень — Второй.
Внимание! Вы подняли уровень! Помните, что поднятие уровня дает вам дополнительные преимущества. Это был прекрасный бой, в качестве бонуса получено 50 распределяемых очков основных характеристик. Поздравляем! Делайте великие свершения, это вознаграждается!
Ничего, кроме раздражения, этот красный шрифт внутри не вызвал. Как можно начислять очки за убийства живых людей, пусть даже с такими дурацкими никнеймами (это же так называется, да?)?
Хотя… Уже имеющейся у меня информации достаточно, чтобы точно убедиться, что это не какой-то там круг Ада, но и реальностью этот Континент назвать нельзя. Не в привычном понимании, по крайней мере. Больше всего похоже на игру вроде русской рулетки. И я уже могу с ходу сказать, что игра эта мне не по душе. Не нравится. Скучная, неприятная и унылая. Хотя… Нет. Не унылая. Местами даже очень не нылая.
Но, как говорится — нравится, не нравится, спи, моя красавица. Со своими правилами в чужой монастырь не лезут. А значит, нужно научиться «играть» в эту «игру». И для начала неплохо бы попытаться разобраться в правилах.
— Меню, — произнес я тихо, чтобы тот, кто расхаживал по коридору, не услышал меня и не определил в мягкую палату.
Глава 24
Панель развернулась, показав скупой перечень вкладок: «Характеристики», «Инвентарь», «Навыки», «Задания», «Настройки». Всё выглядело, как интерфейс какой-то чертовой игры, в которую я не просил меня записывать. Но если это игра, то где-то должна быть кнопка «Выход». Ведь в каждой игре она есть, верно? Даже в самых дрянных симуляторах, куда тебя затаскивают против воли, должен быть способ свалить.
Я не великий геймер, но в этом вопросе разбираюсь достаточно, чтобы понимать, что если и искать где-то путь назад, в нормальный мир, то только в этом меню. Остаётся пустяк — найти