Как бы то ни было, эта история впервые, причем самым грубым образом, прямо перед собравшимися в зале суда, обнажает сложную, так до конца и не определившуюся сексуальность Леонардо, следствие его запутанных детских привязанностей, когда мальчик еще не в состоянии был осознать, какую из семей считать настоящей.
Связь с Якопо привела к тому, что в 1476 году, в возрасте двадцати четырех лет, Леонардо уличили как содомита, направляющего свои порывы и желания на существо собственного пола. Однако в документе ничего не сказано о том, что выражают все без исключения фигуративные работы художника: отчаянный поиск совершенной красоты, безграничное стремление к воплощению мечты об андрогинности. Ни слова не сказано и о том, как происходит его взаимодействие с окружающими, с флорентийским обществом.
И пускай суд закончился полным оправданием, клеймо содомита остается с Леонардо навсегда.
Неизвестно, как отреагировал на обвинения в адрес сына сер Пьеро. С некоторых пор их жизни окончательно разошлись.
В 1474 году нотариус теряет и вторую жену, Франческу, похороненную во флорентийской Бадии 21 февраля [114]. Вероятно, ее тело было помещено во временную общую могилу в ожидании переноса в новую семейную усыпальницу, подземный склеп у самой двери, ведущей на хоры, к органу, под плитой с семейным гербом и с эпитафией: «SEP. S. PIERANTONII S. PETRI DE VINCIO ET SUORUM ANNO D.NI MCCCCLXXIIII» [115]. Склеп, ныне исчезнувший в ходе многочисленных реконструкций церкви, был закрыт простой прямоугольной плитой, 2,75 метра длиной и полтора метра шириной, с круглым мраморным люком и фамильным гербом, состоящим из «четырех желтых и трех красных полос» – возможно, инкрустации из красного мрамора и позолоченной бронзы. Пьеро удостоился огромной чести быть похороненным в Бадии вместе с представителями самых славных флорентийских семейств. Впрочем, монахи тоже были немало обязаны его услугам и посредничеству, а также щедрым ссудам: на 1478 год их кредиторская задолженность нотариусу составляла 364 флорина.
Траур длится недолго. Совсем скоро, 25 мая 1475 года, сер Пьеро женится снова – на Маргерите, дочери торговца шелком Франческо ди Якопо ди Гульельмо Джулли, и третья жена, помимо внушительного приданого в 985 флоринов, немедленно приносит ему первого законного наследника, Антонио, который появляется на свет 26 февраля 1476 года; за следующий десяток лет она подарит мужу еще шестерых детей. С этого момента в доме сера Пьеро места для Леонардо больше нет.
18
Жалкие наши дни
Флоренция, январь–март 1478 года
И все же сер Пьеро по-прежнему помогает сыну. Он делает это тайно, без ведома Леонардо, чтобы молодой художник не тяготился тем, что заказы он получает только благодаря отцовским рекомендациям. А может, просто не желает публично признавать в этом странноватом юнце своего сына, что, впрочем, и так всем известно.
С течением времени сер Пьеро мало-помалу подобрался к ближайшему кругу Медичи. Так, в 1475 году он составил несколько документов для Агостино ди Доменико д’Агостино, влиятельного управляющего братьев Джулиано и Лоренцо Медичи [116], явно стараясь лишний раз не напоминать, как всего несколькими годами ранее оказывал аналогичные услуги их заклятым врагам – Пацци, Бандини Барончелли и Диетисальви [117].
В 1477 году Лоренцо Великолепный вошел в состав комиссии по благоустройству дворца, заведовавшей работами по переделке Палаццо делла Синьория, а также хранящимися там произведениями искусства. В число первоочередных нужд комиссия включила новый алтарный образ для капеллы Сан-Бернардо, поскольку старый, кисти Бернардо Дадди, успел прийти в негодность.
В канун Рождества заказ передают Пьеро дель Поллайоло, однако вскорости отзывают обратно. Тогда кто-то (возможно, сер Пьеро или все тот же Лоренцо) предлагает имя Леонардо, и 10 января 1478 года Синьория доверяет работу «Leonardo ser Pieri de Vincio pictori» [118].
Вероятно, визит посланника Синьории, принесшего ему столь радостную весть, а не уведомление о штрафе за долги или ордер на арест, становится для Леонардо неожиданным. Первый важный государственный заказ, и не где-нибудь, а в Палаццо, средоточии власти! [119]
16 марта Леонардо, получив в качестве аванса 25 больших флоринов, начинает готовить картон. Каков сюжет образа? Об этом ни один документ не сообщает, однако речь, вне всякого сомнения, идет о святом покровителе капеллы: Бернарде Клервоском, Учителе Церкви, превозносившем образ Девы Марии как величайшей посредницы между Богом и людьми. Именно этот аспект его обширных трудов как вероучителя и толкователя священных текстов особенно впечатлил Данте, чья «Комедия» заканчивается возвышенной молитвой Богородице, которую читает сам святой Бернард. Таким образом, традиционная иконография представляет святого в тот момент, когда он, окруженный любимыми книгами, совершенно зачарован мистическим видением Девы Марии.
«Святой Бернард» – первый пример заказа, брошенного Леонардо после подготовки картона (впоследствии утерянного), а затем, как подтверждает «Гаддианский аноним», перешедшего к его другу, Филиппино Липпи: «Он начал расписывать доску в указанном дворце, которая позднее по его рисунку была закончена Филиппо ди фра Филиппо». Картину, ненадолго отданную на подряд Гирландайо, завершит в 1486 году, уже под названием «Мадонна с четырьмя святыми», именно Липпи как алтарный образ для залы Совета восьми, однако помещена она будет в более просторный Зал двухсот, а первоначальный замысел претерпит значительные изменения, превратившись, по сути, в святое собеседование; и да, Мадонна с младенцем, похоже, написана по наброскам Леонардо. Присутствует и святой Бернард, хотя здесь он не главный персонаж, а лишь один из многих.
Другой алтарный образ Липпи, вероятно наследующий композиции Леонардо, – «Явление Богоматери святому Бернарду», изначально созданное для монастыря Кампора, что за воротами Порта-Романа (ныне во флорентийской Бадии). На аналое рядом со святителем громоздятся книги, символ его теологического величия; а в мальчике, который глядит на него, приоткрыв от восхищения рот, нам хочется видеть напоминание о том чудесном времени, когда юный Леонардо открывал для себя все волшебство книжного мира.
История «Святого Бернарда», пусть даже брошенного на стадии эскиза, важна еще и по другой причине. Для Леонардо эта работа означает возможность погрузиться в культурную и гуманистическую среду дворца.
Об этом свидетельствует запечатленный на листе Атлантического кодекса важнейший список тех, кого стоит увидеть, узнать и послушать. Среди них мы находим, в порядке перечисления, инженера Карло Мармокки, ответственного за точность хода астрономических часов на башне; Франческо ди Лоренцо, известного как Филарете, эксцентричного герольда Синьории, формализовавшего дворцовый церемониал на основании предсказаний астролога; сера Бенедетто да Чепперелло, нотариуса по делам Медичи и семейства Клариче Орсини, жены Лоренцо (а также еще одного протеже сера Пьеро, который взял молодого человека под крыло после смерти его отца, сера Франческо [120]); абациста Бенедетто, привлекавшегося к благоустройству Палаццо в качестве топографа [121]; уже известного нам Тосканелли (указанного просто как