— Знаешь, тут у тебя такой голос. Очень низкий, глубокий. Я засыпаю под него, как под колыбельную…
Я провёл ладонью по её спине, почувствовав, как она расслабилась, как её дыхание стало ровным. Она уже спала, а я лежал с открытыми глазами, слушая ночную Пицунду, где-то вдалеке ещё доносились крики чаек.
Когда за дверью раздался тихий стук, я аккуратно выбрался из-под одеяла, накинул футболку и вышел в коридор.
— Кто там? — негромко спросил я, открывая дверь.
— Договаривались. Видак принес и кассету, — кивнул парень из видеосалона, передавая мне увесистую сумку. — Все как и договаривались. Пальцами внутрь не лезь, и не давай перегреваться — голова у неё капризная.
— Понял. Всё будет в лучшем виде.
— Тогда завтра с утра принесу обратно. И ты — не тормози. Мы тут все друг друга знаем. Слухи любят бегать.
— Угу. Не волнуйся, всё будет чисто. На держи за кассету.
Он молча кивнул и растворился в темноте. Я вернулся в номер, поставил аппаратуру на стол, подключил к «Рубину», убедился, что всё работает, и снова взглянул на Инну. Она спала, прижимая подушку к груди, с таким беззащитным выражением лица, что я на секунду замер, почувствовав, как в груди становится теплее.
— Прости, малышка. Ночь будет длинной, — шепнул я и мягко прикрыл за собой дверь ванной, чтобы ей не мешала голограмма.
* * *
«Муха» давно уже передала мне все необходимые координаты. Я активировал нейроинтерфейс, снова вызвал голографическое изображение лица угонщика, зафиксированное в самый подходящий момент. Контрастный профиль, напряжённый взгляд, короткая стрижка, аккуратные усы и тонкий след от шрама на скуле. Всё, как надо.
— «Друг», ты с нами? — спросил я мысленно, переключая режим визуализации на статичную проекцию.
— Всегда, — последовал ответ безо всякой задержки. — Передаю ключевые фрагменты наблюдения. Запись формата VHS началась. Сжатие до предела, приоритет — звуковой фон, лица, номера. Поверх записан внешний таймер, чтобы не вызывать подозрения.
— Отлично. Одновременно сделаю фотосъёмку. Надо будет распечатать и показать кое-кому.
На голограмме лицо угонщика застыло, и я, тщательно выставляя выдержку и диафрагму, начал снимать. Плёнка в «Зените» была хорошая. Снял три кадра — фас, три четверти и профиль. После сделал пару дублирующих на всякий случай.
— Продолжай запись, «Друг», — сказал я, переходя к просмотру видео.
На экране появилась та самая сцена: угонщик переговаривается с мужчиной в чёрной кожанке, худощавым, с цепью на шее. Голоса звучали слабо, но нейроинтерфейс «Друга» усилил звук и отфильтровал помехи.
— Ты уверен, что это та самая «Нива»? — спросил человек в кожанке.
— Да я что, зря два дня пас её? Она самая, считай без сигналки, да ещё и со свежей резиной «Пирелли» — конкретная фирмА. Сам винный барон хочет своей жене подарить.
— Тенгиз Алабидзе?
— Он самый. Он уже людям в милиции платит, чтобы не мешали. Мы только должны перегнать и всё. Пацаны на блокпосту подмазаны, прикроют если что.
Я замер.
— «Друг», перепроверка: кто такой этот винный барон?
— Тенгиз Алабидзе. 52 года, Директор винзавода. Известен связями с региональной милицией и рядом теневых структур. Под подозрением в контрабанде и рэкете. Официальных дел не заведено. Судя по анализу, угон предназначен для его новой супруги — Тамары, 28 лет.
— То есть они действительно хотят угнать машину. Мою машину. Для какой-то местной бабы!
— Подтверждаю. Уровень угрозы выше среднего. Их поддержка среди местных структур затрудняет официальное обращение.
— Ну и славно. Значит, играем по своим правилам.
— Запись закончена.
Я вынул кассету, промаркировал её химическим карандашом: «ЧАСТНОЕ ВИДЕО. НЕ СТИРАТЬ». Отметил тайм код ключевого диалога. Всё готово к тому, чтобы показать это нужным людям — и при случае ударить на опережение. Большой вопрос только кому?
Вернувшись в комнату, я аккуратно снова забрался под одеяло. Инна приоткрыла глаза, лениво глядя на меня:
— Где ты пропадал?
— Работа. моя звёздочка. Но всё уже позади.
— Хм… еще немного и я, подумала бы, что у тебя любовница.
Я улыбнулся, поцеловал её в висок и прижал к себе.
— Единственная любовница у меня — это ты. И ещё немного твой фотоаппарат. Всё остальное — сплошные временные трудности.
Она уснула снова почти сразу, а я ещё долго лежал, глядя в потолок и перебирая в голове варианты, как грамотно вытащить «Ниву» из-под удара. С таким покровителем у тех ребят были реальные шансы на успех, если действовать быстро. Но я тоже не вчера родился. И это был мой автомобиль!
* * *
Утро выдалось сонное и тягучее, как кипящий виноградный сок, который мы пробовали вчера в кафе на пляже. Солнечные лучи пробивались сквозь плотные занавески, лениво ползали по потолку и стенам, пока Инна, ещё не до конца проснувшись, зарывалась в подушку и мурлыкала что-то про «ещё пять минут». Я уже был на ногах, в плавках и майке, пил крепкий растворимый кофе, который сварганил прямо в кружке, и мысленно перебирал список дел.
«Друг» вышел на связь практически сразу, как только я активировал нейроинтерфейс. Его голос прозвучал чётко, без эмоций, как будто за окном не шумел морской бриз, а мы сидели в штабе на случай Третьей мировой.
— Зафиксирован потенциальный адресат для передачи компрометирующих данных, — сообщил он.
— И кто же это у нас на курорте, кроме чайки на балконе, заслуживает доверия?
— Полковник Московского уголовного розыска. По данным «Мухи», прибыл на территорию пансионата вечером вчера, зарегистрирован под фамилией Поспелов. Проживает с супругой, не в служебной командировке. Частное лицо.
— Полковник МУРа? — я задумался, уставившись в кружку. — Чего он тут забыл?
— Вероятно, отпуск. Однако утром ему сообщили о смерти близкого друга — капитана местной милиции. Тот погиб при невыясненных обстоятельствах. «Муха» зафиксировала реакцию через аудио канал: эмоциональный всплеск, звонок в Москву из номера, затем диалог с супругой. Анализ речи указывает на скорбь и раздражение.
— Минутку… — я опёрся локтем на подоконник. — Ты что, за ним следишь?
— Не напрямую. Его номер попал в поле слежения,