Хм…а в целом мех в приличном состоянии. Конечно, мой таран не прошел бесследно, но все же…
Тут мой взгляд упал на монитор, который транслировал картинку с одной из внешних камер.
Моих оставшихся соратников давили. От авангарда осталось всего ничего, а остальные наши только-только разобрались с танками и явно не поспевали на помощь.
Арьергард, к слову, тоже здорово потрепали.
Я заставил «Воителя» поднять руку с рельсотроном в ней, навел на одного из противников, который стоял ко мне спиной, и выстрелил.
Огроменный снаряд с легкостью прошил вражескую машину насквозь.
Робот на мгновение замер, а затем начал завалиться вперед.
Я же выбрал следующую цель, но теперь нужно было дождаться, пока перезарядится рельсотрон…
Впрочем, мой неожиданный выстрел дал свое — уничтожение даже одного из противников позволило моим соратникам продержаться еще немного, а помощь уже была недалеко…
Они отчаянно сражались, пытаясь уничтожить оставшихся вражеских роботов, но…
В этот момент мигнул индикатор, сменив красный цвет на зеленый. Рельсотрон готов к стрельбе, и я снова выстрелил.
В этот раз уничтожить противника не получилось, зато я попросту отстрелил ему руку. А воспользовавшись тем, что он замешкался, растерялся от неожиданности, мои товарищи его добили.
Далее уже с оставшимися противниками они разобрались и без моей помощи.
Когда они закончили, я как раз смог освободиться от «Загонщика», просто отбросив его рукой «Воителя».
Подняв обе руки, я показал своим, что не собираюсь стрелять.
— Канал 224−5! — послышался голос лейтенанта — он включил внешнюю связь.
Я тут же ввел номер канала и дождался, пока лейтенант меня авторизует.
— Ты отлично справился, боец! — заявил он. — Кто такой?
— Мой боец, — встрял Злыдень, — из новичков.
— А…понял, — отозвался лейтенант. — Лэнгрин?
— Так точно, — ответил я.
— Молодец. Ты нам здорово помог.
— Спасибо, Уве…
— Теперь вперед! Нужно закончить начатое…
* * *
У подножия холма, на котором находилась наша цель, обнаружился небольшой военный аэродром.
Тут в спешке заправляли севшие истребители и бомбардировщики…
О! С каким же удовольствием мы, словно стадо диких бизонов, прошлись по нему, круша и ломая все ногами.
Не передать то облегчение и удовлетворение, какое я испытал, раздавив одну из этих проклятых машин, которые уничтожили часть нашего отряда.
Персонал аэродрома пытался сбежать — они запрыгивали в аэрокаты и вертолеты, хотели взлетать и тут же взрывались — мы сбивали их, стоило машинам только оторваться от земли.
Затем и вовсе началось самое веселье — к аэродрому то и дело подлетали звенья бомбардировщиков и истребителей, отработавших цели и вернувшихся на дозаправку.
Прежде чем до них доходило, что тут происходит, мы и сбивали одного за другим.
Я даже сбился со счета, сколько вражеских машин мы успели перебить, прежде чем до неприятеля дошло, что аэродром захвачен. Или, что точнее, уничтожен.
Пока мы со знанием дела и с немалым удовольствием крушили аэропорт, от начальства пришел новый приказ — радиолокационный центр не уничтожать, а захватить. В том числе и персонал.
Пока лейтенант соображал, как мы можем это сделать, в небе над нами появился десантный корабль, который привез три взвода панцирников.
Именно они, высадившись, ринулись захватывать здания на холме и в течение десяти минут вытащили наружу, поставили на колени весь персонал.
— Все, парни! Дело сделано, — объявил лейтенант, — можно немного отдохнуть. Но машины не покидать и не глушить. Мало ли…
Что ж, уже что-то.
Я остановил свой трофейный «Воитель», облегченно выдохнул и опустился просто на пол кабины.
Стоять за пультом управления во время движения машины было очень трудно, особенно учитывая то, что моя поврежденная во время захвата меха нога болела, не прекращая, и опереться я на нее не мог.
Судя по тому, как она опухла и посинела, дела совсем плохи.
Впрочем, медики и техники скоро должны были прибыть, так что моего меха и меня самого подлатают…
А пока можно было просто немного расслабиться и отдохнуть.
Я лежал на полу кабины, слушая, как шумит дождь снаружи, как стекают и капают капли внутрь кабины через отстреленный люк.
Мы выполнили задание, мы победили. Но какой ценой? Старший офицер, командовавший операцией, мертв. Часть отряда, причем большая, выведена из строя. Наверняка из павших мехов часть можно вернуть в строй, как и часть воителей, которые успели катапультироваться или не успели получить серьезные травмы. Но все же две с половиной мех-бригады из четырех уничтожены. А что взамен? Радиолокационный центр наш, вражеский аэродром и военная база разгромлены, около трех мех-бригад неприятеля уничтожены.
Как мне кажется, баш на баш выходит… Хотя, мы ведь «Падшие». Нас и за людей не считают. Одним больше, одним меньше, какая разница?
Короче говоря, вкус победы был горьким.
* * *
Через пару часов прилетели медики и техники. Первые занялись ранеными воителями, вторые принялись приводить в порядок мехов.
Когда меня вытаскивали из кабины (к тому моменту самостоятельно ходить я уже не мог, а на мою ногу было страшно смотреть), там уже вовсю шустрили техники.
— Не переживай, приятель, — заявил мне один из них, — приведем в чувство твоего «Воителя».
— Я и не переживаю, — хмыкнул я, — да и приводить тут особо нечего. Кресло, главное, поставьте.
— Поставим, поставим. Тебе с какой обивкой — кожа или вельвет? — с усмешкой поинтересовался техник.
— Микрофибру, — рассмеялся я.
— Сделаем! — весело подмигнул мне техник.
Далее санитары спустили меня вниз и потащили в «госпиталь» — быстросборная конструкция, которую техники возвели буквально за десять минут. Несмотря на скорость, постройка эта была прочной и надежной — не пропускала холод и жару, тем более дождь.
Медики осмотрели мою ногу, вкололи несколько препаратов, от которых я мгновенно провалился в сон…
Глава 24
Привет из прошлой жизни
Все же чего у империи не отнять, так это современных технологий и медицины в частности. Я даже представить себе не мог, сколько бы мне пришлось мучиться без медицинской капсулы, которая восстановила мне ногу буквально за пару часов. Перелом исчез, будто его и не было.
Хотя неприятные ощущения, стоило только опереться на ногу, были. Но это терпимо. Тем более что мне пообещали, что вся симптоматика должна будет исчезнуть недели через две. Что ж, ходить могу — уже хорошо. А ноющая боль, периодически возникающая в только