А ныне от дел земных отошел…
О Янь Хуэй, кисть ему отдай!
Деяний бессмертных летопись
пусть ныне ведет в мире ином.
Поэзия буддийских мастеров и наставников
Фугай Экун
* * *
Старый монах обитает в пустынных горах.
Ночью и днем тишина и покой вокруг.
Спустится в город – каждый зайти норовит.
Мир этот бренный – вместилище суеты.
* * *
В горном гроте один тоскую по другу
да внимаю посвисту вольных пташек.
Задувает ветер – и с ним в пещеру
долетает журчание струй потока.
Не во сне, наяву порой отшельник
улетает вдаль от земного мира.
Тишина и покой царят повсюду,
благодатью полнят дух мой и разум.
ХОТЭЙ [84] (подписи к рисункам)
* * *
Он живет не в нищете —
богатств у него сверх меры.
Указует пальцем луну,
обретая Путь в созерцанье.
* * *
Отчего сияет луна
и ветер мчит в поднебесье?
Жизнь его – созерцанье небес,
звучанье сутры.
* * *
Отчего так радостно он смеется?
Не от мира сего его улыбка.
Он живет в миру и в своей природе
находит радость.
* * *
Кто возьмется судить об этом монахе?
Он дороден и светится благодатью.
Он смеется, старый шутник,
и бродит один по свету.
БОДХИДХАРМА
(подпись к портрету)
Этот старый варвар [85], сидевший лицом к стене,
он привел в смятенье всех подвижников Дзэн.
Миновала тысяча лет, и десять тысяч пройдет —
но сумеет ли кто-то хоть что-то уразуметь?
Этот старый варвар, сидевший лицом к стене,
чьи глаза горели, как светильник в ночи, —
Он за много лет ни слова не проронил,
но Ученье его дошло до наших дней.
* * *
В пустоте небес ястреб кружит на ветру.
Воробьи внизу не скроются за плетнем.
Словно камень, ястреб падает с высоты —
И тогда пичуги трепещут пред ним.
ПРЕДСМЕРТНОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
Пусть на ветру шелестит листва,
не передать ее красоты.
В каменной ступе плоть моя —
над бренным миром посмеюсь.
Манъан Эйсю
НЕПРИКАЯННЫЙ СТРАНСТВУЮЩИЙ МОНАХ
Прохожу сквозь заставу Дзэн без ворот.
Не оставив за собою следа,
словно облако или речной поток,
И не знаю, на которой из гор
суждено найти пристанище мне.
Гэссю Соко
* * *
Все в погоне за почестями, за наживой —
лишь о том и пекутся в суетной жизни,
Но есть ведь солнца жар, дуновенье ветра —
только в них отрада и обновленье.
Вот приходит весна, приглушенным светом
наполняя проснувшиеся долины.
Высоко в горах, в мирном безмолвье
предаюсь созерцанью в день весенний.
* * *
Я под сенью дерев весну встречаю.
Все вокруг просыпается к новой жизни.
Странен вид монаха простому люду,
но и в Новом году Закон в его сердце.
Всюду, всюду, насколько хватает взора,
простираются горы в зелени вешней.
* * *
Осуши бескрайнее море – найдешь Дракона.
Сото-Дзэн [86] – ручей, стремящийся вверх по склону.
Пробудившись к жизни, дышу свободно.
БЛАЖЕННЫЙ ХОТЭЙ
Перст его на луну указует,
Но ведь сам тот перст луной не станет.
Чтоб познать его дух, спроси луну в небе.
На земле он Хотэй, в небесах Майтрейя [87],
Задаю вопрос: един ли образ?
ПОДПИСЬ К СВИТКУ С ПОРТРЕТОМ БОДХИДХАРМЫ
Ничего Бодхидхарма не смыслил в Дзэн!
Веет свежий ветер, сияет в небе луна…
ПОДПИСЬ К СВИТКУ С ПОРТРЕТОМ БОДХИДХАРМЫ
Тот индийский монах не говорил по-китайски.
Девять лет сидел, отвернувшись к стене, в пещере,
Ничего там не делал, не промолвил ни слова —
И вот это люди назвали «Дзэн Бодхидхармы»!
К СТАТУЕ БУДДЫ В НАРА
Девять веков назад изваянье отлили в бронзе.
Дважды горели над ним деревянные своды храма.
Всем на свете явило оно могущество Всеблагого —
И вздымается к небесам золотистое тело Будды.
Байсао
* * *
Городские кварталы – мое прибежище ныне.
Посреди суеты, в сердце торжища пребываю.
Мой единственный друг, поддержка мне и опора —
Крючковатый, крепкий и гладкий дорожный посох.
В вечном шуме улиц и толчее базаров
Я постиг суть вещей, проникся Путем безмолвья.
Принимаю жизнь повсюду такой, как вижу,
Где бы ни был я, ведь Истина неизменна.
* * *
Я скитаюсь за пределами мирозданья,
Постигаю формы вещей себе на радость.
Бестолковый, никчемный, старенький простофиля,
Что едва наскребает на жизнь, торгуя чаем.
Прозябаю впроголодь – питаюсь ростком бамбука.
Обитаю в хижине с одним прорезным окошком.
Проезжают мимо повозки, проходят люди.
То царит тишина, то снова шум донесется.
* * *
В комнатушке у очага гость и хозяин.
Утлый мой приют под сенью высоких сосен
Рядом с храмом, где угнездились боги и будды.
Ветерок в вышине шуршит ветвями деревьев,
Выметая скверну жадности и тщеславия.
* * *
Обучаю мудрости Дзэн,
возрождая ученье древних,
Занимаясь в жизни притом
всего лишь продажей чая.
Не волнуют нисколько меня
ни позор, ни слава,
Но монеты в полый бамбук
на черный день отсыпаю…