Султану, потерявшему армию и флот, уже ничего не оставалось, как заключить мир с Россией. 29 декабря 1791 года в городе Яссы был подписан мирный договор, по которому Крым закреплялся за Россией, новые границы определялись по Днестру, кроме того, русские корабли через проливы Босфор и Дарданеллы могли свободно ходить к берегам Южной Европы, Азии, Африки.
* * *
С конца XVIII века над Европой нежданно-негаданно нависла серьёзная угроза. Французский генерал Наполеон Бонапарт – человек весьма решительный, дерзкий и тщеславный – развязал войну с рядом стран и оккупировал их земли. В 1796 году он разгромил австрийцев в Северной Италии, затем спустился к югу – покорил Венецию и Неаполь. После чего направил эскадру к греческим островам в Ионическом море, которые частично находились или под турецким, или под венецианским владычеством.
Вторжение Наполеона в Египет и захват в 1798 году острова Мальты в Средиземном море обеспокоили Англию и Турцию. Насторожился и Павел I – новый царь России. Селим III всё чаще и чаще задумывался о союзе с русскими против Франции. 23 июня 1798 года произошло, казалось бы, невероятное: два заклятых врага, Турция и Россия, подписали договор, стали союзниками.
Через несколько дней Павел I вызвал к себе Ушакова. Царь был в хорошем настроении:
– Приятная новость, Фёдор Фёдорович. Вам предстоит с эскадрой отправиться в Константинополь для соединения с турецким флотом. Будете разрабатывать планы совместных действий против Франции.
– Я – в Константинополь? – не смог сдержать удивления адмирал.
– Да, Ушак-паша, – улыбнулся Павел. – Вас там очень уважают.
Действительно, в Константинополе турки оказали Фёдору Фёдоровичу большой почёт. Вскоре объединённая русско-турецкая эскадра начала освобождать острова в Ионическом море от французов. Против наполеоновских захватчиков на многих островах восстало с оружием в руках местное население – греки. На каждом острове отряды русских моряков были встречены цветами и приветливым колокольным звоном. Дети совали матросам конфеты, целовали руки. Ушаков, шедший впереди колонны, то и дело останавливался, чтобы помахать людям, залезшим на деревья и крыши домов. Но случалось Фёдору Фёдоровичу и омрачаться: ему докладывали, что союзники-турки вели себя иной раз как грабители – врывались в дома, забирали всё ценное и уходили прочь с набитыми мешками.
Ушаков, собрав русских и турецких офицеров, еле сдерживал ярость:
– Мы появились здесь как освободители и защитники. Я требую строго соблюдать дисциплину и не притеснять мирных жителей. – Русские понимающе молчали, среди турок раздался нестройный гул. Адмирал продолжил: – И если кто нарушит это требование, будет иметь дело со мной. А я буду действовать по закону военного времени. – Стало совсем тихо. Ушаков повернулся к туркам: – Это я вам говорю – Ушак-паша.
К концу ноября Ионические острова были отбиты у французов. Но самый значительный из них – остров-крепость Корфу – главная база противника в Венецианском заливе, еще оставался у наполеоновских солдат. Ушаков видел, что с ходу, штурмом, взять эту крепость с высокими толстыми стенами невозможно. Адмирал осадил Корфу с моря и с суши. На берег был высажен десант и расставлены батареи. Тут же расположились и отряды греческих повстанцев. На море полукольцом стояла блокада из русских кораблей.
Но у сильного гарнизона крепости имелось достаточно и боеприпасов, и продовольствия. А вот у самого Ушакова не было ни осадных орудий, ни лестниц, ни подкопщиков, которые могли бы заложить под стены бочки с порохом, да и зарядов для артиллерии уже оставалось мало. Сухари искрошились, солонина начала портиться. Турки обещали помочь боеприпасами, а также фасолью, маслом, сухарями, но больше было разной мороки и заверений, а не помощи. Офицеры, посланные к туркам, возвращались с одним ответом: «Провианта заготовленного нет». Адмирал сам ходил в матросский камбуз, переживал, если порция была мала.
Тем не менее Ушаков готовился к штурму. Ему уже стало ясно, что «ключом» к крепости является небольшой каменистый остров Видо, превращённый французами в неприступный форт. Он весь как бы состоял из батарей, рвов, стен и прочих разного вида укреплений. Осмотрев его в подзорную трубу, Ушаков сказал:
– Пушек на нём больше, чем деревьев. А траншеи у них неглубокие, но расположены на близком расстоянии одна от другой. При обстреле и атаках сие надобно учесть. Видо будем брать любой ценой. Если французы его потеряют, Корфу лишится опоры.
Ушаков не отрывался от подзорной трубы. На карте он наносил каждую бухточку, каждый выступ скалы. Он мысленно рассчитывал выстрелы с каждого корабля, прикинул, как должна действовать десантная пехота. Он оговорил с плотниками, где они перекинут лестницы через рвы и стены бастиона…
18 февраля 1799 года в 6 часов 30 минут ударила сигнальная пушка. Русские и турецкие корабли открыли шквальный огонь по батареям и укреплениям Видо. Затем к берегам острова подошли гребные суда. Бои развернулись у каждой батареи. Огромной силы взрыв прогремел под бастионом, и сразу же десятки лестниц взметнулись на его стены. Вот завязались первые стычки внутри бастиона. Но на середине острова, где тоже шёл вначале ожесточённый бой, французы сдались и кинулись спасаться от турок к русским солдатам. И не зря: за отрубленную голову француза турецкое командование выдавало янычарам несколько золотых монет.
К вечеру стрельба на Видо стихла. На следующий день Ушаков назначил штурм Корфу. Но в восемь утра со стороны крепости подошла шлюпка под Андреевским и французским флагами. Главнокомандующий неприступной крепостью прислал сообщение о её капитуляции.
Летом того же года русская эскадра освобождала от французских захватчиков Южную Италию, после чего Ушаков получил приказ от Павла I идти в Чёрное море. Прощаясь с русским адмиралом, жители Корфу преподнесли Фёдору Фёдоровичу золотой меч, осыпанный алмазами. Они сказали Ушакову:
– Великий адмирал! Ты спас нас!.. Ты един с нами в вере. И ты всегда будешь в душе греков.
Александр I, ставший царём после Павла, не сумел по достоинству оценить заслуги прославленного адмирала перед Отечеством. Он отправил Ушакова на Балтику в должности главного командира гребного флота. В 1807 году Фёдор Фёдорович был уволен в отставку и поселился в деревне в Тамбовской губернии. Свои деньги он раздавал бедным, а бо́льшую часть отчислил на излечение солдат-калек, участников Отечественной войны 1812 года.
В быту он был прост, одинок, пользовался высоким уважением всех, кто его знал. Скончался Фёдор Фёдорович в своём имении в сентябре 1817 года.
* * *
Сегодняшняя Россия свято хранит память о великом флотоводце. Его именем названы орден и медали. Тысячи моряков носят эти боевые награды с изображением Фёдора Ушакова. В декабре 2000 года Русская православная церковь причислила прославленного генерала Фёдора Фёдоровича Ушакова к лику святых.
Павел Нахимов
Вокруг света
В 1813 году одиннадцатилетнего дворянского мальчика Пашу Нахимова привезли из села на Смоленщине в Петербург. Привезли не просто так, чтобы показать красивый город, а для важного дела – для поступления в Морской корпус. Будущих морских офицеров обучали очень серьёзно, без каких-либо поблажек. По двенадцать часов ежедневно занимались воспитанники корпуса. Изучали математику, иностранные языки, устройство корабля, географию, историю, а всего… двадцать предметов.
И конечно, особое удовольствие доставляли мальчикам практические занятия на учебном бриге «Симеон и Анна», хотя и расстояние на нём проходили небольшое – от Невы до Кронштадта. Воспитанников учили, как прокладывать курс корабля: днём по солнцу, по звёздам – в ночное время.
– А сегодня, – объявил преподаватель, – будем изучать пушки. Узнаете, как их заряжать, как наводить…
– А стрелять? – спросил кто-то.
– Ишь какой шустрый! Не всё сразу. Успеете! Пороху в своё время понюхаете. Обещаю.
Но всё равно казалось мальчикам, что не просто они наводят пушки по учебным целям, а палят по вражеским кораблям: ядра сшибают мачты, рвут паруса…
Интересно проходили и другие корабельные занятия, когда нужно было поставить паруса, вскарабкаться на мачты или реи. Вначале не без страха перебирали ногами по верёвочным лестницам – вантам, а потом научились лазить быстро и ловко.
Дни учений летели один за другим, как волна за волной. В один прекрасный день, сдав последний экзамен,