К шести часам вечера Наваринский бой закончился. Турецко-египетской флот, которым была забита бухта, был уничтожен. Из российской эскадры больше всего пострадал находившийся в самом пекле сражения линкор «Азов». Впервые в истории русского флота корабль был удостоен за мужество высшей награды – на кормовом флаге, где пересекаются голубые полосы, был помещён красный щит с изображением Георгия Победоносца.
Позже в письме к другу (тоже моряку) Павел Степанович пишет так о самом сражении: «О любезный друг! Казалось, весь ад разверзся перед нами! Не было места, куда бы ни сыпались книпели [1], ядра и картечь. И если бы турки не били нас очень много по рангоуту [2], а били всё в корпус, то я смело уверен, что у нас не осталось бы и половины команды. Надо было драться истинно с особенным мужеством, чтобы выдержать весь этот огонь и разбить противника…»
О Лазареве, своём командире, он пишет такие строки: «Я до сих пор не знал цены нашему капитану. Надобно было смотреть на него во время сражения, с каким благоразумием, с каким хладнокровием он везде распоряжался. Но у меня недостаёт слов описать все похвальные дела, и я смело уверен, что русский флот не имел подобного капитана».
О себе Нахимов упоминает коротко: «Я не понимаю, любезный друг, как я уцелел…» И верно – удивишься. Находясь на верхней палубе возле орудий, Нахимов ни на миг не покидал подчинённых. А среди них шестерых убило и семнадцать ранило. Нахимова же не задело ни ядром, ни картечью. Он не пострадал даже от пламени, когда дважды спасал корабль от пожара.
Капитан Михаил Петрович Лазарев получил звание контр-адмирала и сразу четыре ордена: русский, французский, греческий и английский. Нахимова наградили чином капитан-лейтенанта, орденом Святого Георгия 4-й степени и греческим орденом Спасителя.
Гром наваринских пушек был началом Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, которая закончилась победой России. Что касается Греции, то она получила наконец независимость от Турции.
Синопское сражение
После победы в Наваринской бухте Нахимова назначили командиром на двадцатипушечный корвет «Наварин». Это событие было особенно радостным в жизни Павла Степановича: корвет стал первым кораблём, который он получил под своё командование. Между прочим, это был трофейный корабль, захваченный у турок при битве в Наварине, и назывался он «Восточная звезда». Теперь эта звезда должна была светить русскому флоту.
За годы до новой Русско-турецкой войны Нахимов как отличный и совершенно знающий своё дело морской капитан получал повышения по службе и плавал на всё более крупных кораблях. Затем он командовал эскадрой и уже имел чин вице-адмирала.
Дипломатические отношения между Турцией и Россией были прерваны весной 1853 года. Россия к этому времени была значительно сильнее Турции. Но англичане и французы упорно подбивали султана на войну, обещая опять помочь вооружением – пушками, ружьями, снарядами и патронами. Для начала западные советчики предлагали туркам начать военные действия на Кавказе.
– Если вы высаживаете десант примерно в двадцать тысяч солдат на кавказском побережье, – говорил французский советник, – то ваша армия может нанести русским сильнейший удар с тыла.
– Конечно, – соглашался английский советник, – если же в это время турки выбрасывают крупный десант в центре. Скажем, в Крыму. В подобном случае русская армия зажата с двух сторон. А такие земли, как Армения и Грузия, достаются султану без особого труда.
– И что прежде всего следует учесть Турции, – добавлял француз, – с военными действиями против русских затягивать не следует. Султан пусть не сомневается: он начинает, а Франция и Англия к нему присоединятся.
Осенью того же года турецкие корабли, пополненные оружием и десантниками, вышли из Константинополя.
Русская разведка донесла, что цель десанта – кавказское побережье. Нахимов считал, что напасть на вражеский караван нужно в пути, не дожидаясь, пока он достигнет берегов Кавказа. Но какими морскими дорогами пойдёт он? Когда? В осеннюю непогоду на Чёрном море дни и ночи эскадра Павла Степановича проводила (крейсеровала) в поисках турецких кораблей. Один из членов экипажа пишет в дневнике: «Крейсерство это было в холодную, бурную ночь. Нахимов несколько раз требовал для матросов своей эскадры фланелевых рубашек», но их почему-то не отпускали; тогда Нахимов сказал решительно, что он до тех пор не наденет на себя пальто, пока матросам не пришлют тёплого платья. И слово своё сдержал, несмотря на то что в то время здоровье его было расстроено».
26 октября к эскадре Нахимова примчался посыльный корнет. Адмиралу была передана бумага чрезвычайной важности: официальный манифест о войне с Турцией. Кроме того, сообщалось, что Нахимов теперь «волен брать и разрушать султанские корабли».
Долго пришлось Нахимову искать вражескую эскадру. Все свои корабли – линкоры, фрегаты, корветы, пароходо-фрегаты – направил адмирал на поиски турецкой эскадры. Кстати, нужно сказать, что к середине XIX века не только на торговых судах, но и на военных кораблях устанавливали паровые машины. Такой корабль выглядел, может, и не так красиво и стройно, как «чистый» парусник, зато пароход мог легко идти в штиль, когда у других кораблей паруса «обвисали на мачтах». Пароходы двигались и против ветра. Их можно было использовать при буксировке, при конвоях, пароходных сражениях.
5 ноября 1853 года нахимовцы услышали отдалённую стрельбу. Как выяснилось позже, это было первое сражение двух пароходо-фрегатов – русского «Владимира» и турецкого «Перваза-Бахри». Командир «Владимира» Григорий Иванович Бутагов заметил, что у турок пушки были расставлены лишь по бортам, а носовые и кормовые орудия отсутствовали. Пользуясь преимуществом в скорости, Бутагов, не подставляя своих бортов, метко обстреливал «Перваза-Бахри». Ожесточённый бой закончился победой русских.
Нахимов хотя и прослужил на парусных кораблях, но отлично понимал, насколько важно их взаимодействие с паровыми судами.
Однажды он так и сказал:
– Без пароходов мы как без рук.
Турецкую эскадру – четыре больших корабля – Павел Степанович обнаружил у южных берегов Чёрного моря возле городка Синоп. Бухта, где разместились корабли Осман-паши, надёжно была прикрыта береговыми батареями. Ещё накануне ночью Нахимов встретился в море со вспомогательной эскадрой контр-адмирала Фёдора Михайловича Новосильского. Командующий передал Новосильскому несколько кораблей, пострадавших от бурь, взамен «свеженьких» судов. Однако дать бой туркам Нахимов не смог. Разыгрался сильнейший шторм – он изорвал паруса, сломал реи и мачты. Повреждённые суда пришлось отправить в Севастополь. Эскадра Павла Степановича уменьшилась сразу же в два раза. К тому же море накрыл густой туман. Нахимову оставалось только блокировать Синоп, чтобы турки оставались на месте.
Через несколько дней погода улучшилась и Нахимов, обозревавший порт Синоп с близкого расстояния, убедился, что кораблей там значительно больше: семь фрегатов, два корвета, один шлюп и два крупных парохода, стоящих на рейде под защитой береговых батарей. В Севастополь он передаёт сообщение, в котором просит: «Отправленные мною суда прошу немедленно исправить и прислать ко мне».
Адмирал Осман-паша, конечно, видел, какой численностью располагают русские, блокировавшие Синоп. Но, вместо того чтобы выйти из гавани, он то и дело посылает берегом гонцов в Константинополь, надеясь на помощь английского и французского флотов.
В Севастополе же к положению Нахимова отнеслись с оперативным пониманием. Судоремонтники трудились днём и ночью не покладая рук. Кроме того, адмиралу Новосильскому дают дополнительные корабли. 12 ноября рано утром эскадра срочно уходит из Севастополя для подкрепления Нахимова. Ещё через несколько дней к Павлу Степановичу прибывают два пароходо-фрегата. Теперь уже перевес сил меняется в пользу русских.
18 ноября эскадра Нахимова с поднятыми флагами, без выстрелов спускается в бухту двумя колоннами: правую ведёт сам командующий, левую – Новосильский. Ровно в полдень Павел