На радостях он награждает всех участников сражения. Шереметеву присвоено звание фельдмаршала и вручён орден Андрея Первозванного.
В октябре 1702 года русские выходят к Неве. Войска, которыми командует сам Пётр, осадили крепость Нотебург (древнерусское название – Орешек). Крепость располагалась на острове – там, где Нева вытекала из Ладожского озера. Многочисленные её пушки были направлены на оба берега. Пётр осадил Нотебург четырнадцатью полками. После трёхдневного обстрела и штурма крепость была взята. Обрадованный Пётр сказал:
– Правда, очень крепок был сей орех, однако, слава Богу, счастливо разгрызен.
Крепость получила новое название Шлиссельбург (город-ключ). Название как бы обозначало ключевое положение города на Неве – за ним уже открывалась земля неприятеля. После этой победы была взята ещё одна важная для России крепость – Ниеншанц, которая находилась в устье Невы. Теперь уже река по всему своему течению была отвоёвана русскими. А ещё через несколько дней Пётр одержал здесь первую морскую победу над шведами.
Произошло это так. Шведский адмирал Нумерс, не зная, что Ниеншанц уже взят русскими, вошёл в Неву на двух кораблях из своей эскадры и стал неподалёку от крепости. На одном фрегате было десять пушек, на другом – восемь. У Петра было всего тридцать лодок, на которых матросы имели лишь ружья и гранаты. Царь сам составил план атаки. Он разделил лодки на две группы. Одной командовал Пётр, другой – Меншиков. Первая группа отрезала фрегатам выход из Невы к морю, вторая – напала на корабли с противоположной стороны. Атака лодок, с которых градом летели пули и гранаты, ошеломила шведов. Им ничего не оставалось сделать, как сдаться. Эту первую победу на воде царь считал особенной. Даже велел выбить медаль с надписью: «Небываемое бывает».
Пётр осознавал, что шведы попытаются, и не раз, вновь захватить отвоёванные у них земли. Поэтому он решил сразу же основать здесь несколько крепостей. Главная из них – Санкт-Петербург – стала великим городом, будущей столицей России. Неотложным делом Пётр считал и строительство крепости Кронштадт на острове Котлин, который находился в 30 верстах от Петербурга.
Утвердившись на Неве, царь тут же начинает возводить верфи для военных кораблей. Пётр торопится. Сорок три корабля уже были заложены на Олонецкой верфи в 1703 году. А знаменитая Адмиралтейская верфь в Петербурге спустила на воду первый военный корабль в апреле 1706 года, вскоре после взятия русскими войсками Дерпта (древнерусского Юрьева) и Нарвы.
Пётр лично принимал участие в штурме обоих городов. Помните, как обманул русских солдат и офицеров, нарушив своё королевское слово, Карл XII, при отходе их с нарвских позиций? Пётр же, сколь отважен был в бою, столь же вёл себя благородно по отношению к побеждённому противнику, если тот честно исполнял воинский долг во время сражения. Так, при капитуляции дерптского гарнизона Пётр, оценивая их мужество при осаде, разрешил офицерам оставить шпаги, а солдатам – треть оружия.
Кроме того, он приказал:
– Убравшимся восвояси солдатам и офицерам с их семьями дать просимый ими месячный запас продовольствия, а также телеги для вывоза имущества.
Взяв Дерпт, Пётр помчался к Нарве: она уже была осаждена русскими войсками. Её комендантом был всё тот же Горн, который командовал гарнизоном четыре года назад. Нарвский комендант считал, что к стенам его крепости пришла опять такая же слабая и плохо вооружённая армия, как и прежде. Поэтому на почётные условия капитуляции, которые ему были предложены Петром, он ответил язвительной насмешкой – вспомните, мол, что с вами случилось в прошлый раз.
Теперь за свою заносчивость Горн поплатился дважды. Сначала придумал, как проучить надменного коменданта, Александр Меншиков:
– Пётр Алексеевич, а что, ежели мы перед крепостью разыграем «потеху», как раньше в Преображенском…
Царь с давних пор хорошо знал хитрого Алексашку и не удивился его словам. Молвил:
– Сказывай, чего у тебя там?
– А вот чего. Два-три полка мы переоденем шведами, и пусть они придут с той стороны, откуда Горн ждёт подкрепления.
– Умница! – уже начал догадываться Пётр.
– Между ними и нашими как бы начнётся сражение. Из крепости, ясное дело, поспешат поддержать своих, откроют ворота…
– Толково, – рассмеялся царь. – Я «играю» за шведов, а ты отбиваешься.
Так всё и произошло. Горн, хотя и разглядывал в подзорную трубу поле «боя», но принял всё за чистую монету. На «шведах» были синие мундиры, в руках – белые и жёлтые знамёна. Комендант приказал ударить в тыл русским и… жестоко поплатился. Всего за сорок минут ожесточённого боя Нарва была взята.
Другой урок Горн получил от самого Петра за то, что подал сигнал о капитуляции после того, как погибли многие солдаты, чего можно было избежать.
– Не ты ли во всём виноват? – накинулся Пётр на Горна. – Не имея никакого средства к спасению города, мог ли ты не выставить белый флаг? – Потом, выхватив шпагу, обагрённую кровью, сказал: – Смотри, это кровь не шведская, а русская. Я своих колол, чтобы удержать бешенство, до которого ты довёл моих солдат своим упрямством. – И разъяренный царь влепил Горну увесистую оплеуху.
14 декабря 1704 года армия победителей торжественно въехала в Москву. Гремел салют, взлетал фейерверк. Во главе колонны пленных шёл генерал-майор Горн, за ним – 159 офицеров. На санях везли 20 трофейных пушек. Пётр был счастлив: отвоёван выход к морю, растёт и крепнет русский флот. Но до окончания войны со шведами оставалось ещё… семнадцать долгих лет.
Полтавский бой
Несмотря на все петровские победы, Швеция в ту пору была сильнейшим государством. Её армия насчитывала 45 тысяч солдат, во флоте было 38 многопушечных линейных кораблей. Воинственный Карл XII то и дело вмешивался в политическую жизнь соседей: Польши, Саксонии, Пруссии, Дании. Шведам принадлежала Финляндия, а также земли прибалтийских народов.
Перед своенравным, капризным и мстительным Карлом заискивали даже такие крупные морские державы, как Англия и Франция. От предложения Петра стать посредниками при заключении «доброго мира» со Швецией отказались и датский и прусский короли: их пугало соседство шведской армии. Ни к чему не привели и старания российского посла в Англии: при давнем соперничестве с Францией она не хотела иметь ещё одного сильного врага в лице Карла XII.
В 1707 году жаждущий подвигов и славы шведский король вторгся в Саксонию, захватил Лейпциг и Дрезден. Август II, боясь потерять саксонскую корону – от польской он уже вынужден был отказаться в пользу Станислава Лещинского, которого поддерживал Карл, – изменил Петру I. Причём сделал это тайно. Уже после перехода на сторону шведов он продолжал выпрашивать деньги у русского царя на содержание армии и двора. В то же время по мирному договору со Швецией Август разрывал союз с Россией и обязывался «держать на прокорме» шведские войска в течение всей зимы.
Пётр, узнав о предательстве Августа, не очень удивился: он знал, что представляет собой этот трусливый и лживый король, но всё же огорчённо проговорил:
– Война со шведами над одними нами осталась.
Пётр справедливо предполагал, что Карл не покинет Саксонию, пока его изголодавшаяся армия не отдохнёт, не «отъестся» и не пополнится новыми рекрутами. Понятно также было, что он двинется на Россию, – только каким путём? Но и у самого Карла планы часто менялись: то он рвался в бой, то понимал, что сил недостаточно, опять ждал обозов, пополнения. После Саксонии из-за осенней распутицы он застрял на четыре месяца на левом берегу Вислы. Пётр, ожидая похода шведов на Москву, приказал соорудить дополнительные укрепления в Кремле, Китай-городе, создать ряд бастионов и вообще «усилить фортецию».
Из Москвы в январе 1708 года Пётр срочно выезжает к западным границам. Здесь у Меншикова он узнаёт, что Карл с частью армии двинулся в Гродно. Значит, он собирается идти на север – к Риге, Пскову, Новгороду? А может, и на Петербург? Пётр спешит в Вильно – поближе к месту предполагаемых военных действий. Между тем в Гродно Карл задерживаться не стал: нечем было кормить лошадей. По приказу Петра русская армия на пути своего отступления уничтожала всю провизию и увозила скот. Захватив небольшой