Штаб оказался в здании бывшей торговой конторы — массивное каменное строение с толстыми стенами и решётками на окнах. Внутри пахло табаком, порохом и чем-то кислым — возможно, кровью. Офицеров было много, люди определённо готовились к войне, но нас встретил полковник Лысенко с густой чёрной бородой и ещё более густыми усами. Он собрал несколько офицеров из добровольческих отделений в большом зале, который раньше использовался как обеденная комната.
— Мексиканцы остановили наступление, — заявил полковник Лысенко, — часть их бригад была перенаправлена на границу с Техасом. Команчи готовятся к контрнаступлению, но ожидают нашей поддержки. В течение недели ваши отряды должны будут добраться до фронта для поддержки племён команчей. Если контрнаступление окажется провальным, то очень велик шанс того, что команчи капитулируют перед мексиканской властью. Понимаете, что будет в таком случае? Жизненно необходимо совершить удачную операцию.
Долго в Новоархангельске мы не просидели. Нам позволили расквартироваться в прибрежном городе всего на сутки. Конечно, мы могли просидеть дольше, но все понимали, что нельзя задерживаться. Спать на ровной поверхности было просто прекрасно, будто вместо сбитого матраса мне выдали лучшую перьевую подушку, достойную дворов царей и султанов. Вот только утром разбудили меня с первыми рассветными лучами, и из городской гостиницы, которую использовали для расквартирования добровольцев, мы сразу же погрузились в грузовики, уже ожидавшие нас прямо у крыльца гостиницы.
Ещё двое суток пришлось ехать практически по бездорожью. Асфальтированных дорог в Америке было мало, отчего по большей части пути пришлось трястись по просёлочным дорогам.
Позиции американских индейцев, на которые встала наша рота, были построены крайне плохо. Чувствовалось, что их армия была очень далека от регулярной. Фактически та ситуация, которая находилась на фронте, представляла из себя войну сборного племенного ополчения с полноценной армией. Конечно, история знала немало театров военных действий, в которых иррегулярное ополчение разбивало армии централизованных государств, но эти ситуации были настолько редки и очень сильно зависели от ландшафта, отчего в победу команчей мне вовсе не верилось.
Индейцы выглядели как сборище людей, которые отправились на фронт вообще со всем, что только было в их домах. В одном окопе можно было встретить ополченцев со старыми однозарядными ружьями, бойцов с револьверами, техасскими рычажными карабинами и даже армейскими винтовками заводского производства, поставляемых на рынок индейцев другими государствами. Радовало, что у этих ополченцев хотя бы было огнестрельное оружие, поскольку, когда я собирался в эту дальнюю поездку, то ожидал вообще всего, что только возможно, начиная от костяных ножей и заканчивая луками с кремниевыми наконечниками. Всё же в моей памяти ещё были живы фантазии о том, каковыми же были индейцы в моей реальности, настолько недолго они держались в войне с американскими и европейскими переселенцами.
Разгружать грузовики пришлось вообще всеми силами. Было необходимо сделать так, чтобы наши грузовики покинули зону боевых действий как можно быстрее, чтобы лишний раз не провоцировать мексиканцев. Официально наша рота была ничем иным, как представителями русского корпуса добровольцев, прибывших сюда по своей воле, отчего, в случае нашего пленения, нас с очень малым шансом будет защищать империя, но если при этом будут замечены официальные российские части, то с очень большим шансом будет объявлена война с последующим ведением полноценных наступательных операций.
Рассвет следующего дня я встретил, лёжа в окопе. Солнце в тот день жарило, вообще никого не щадя. Я полулежал, прислонившись спиной к холодному камню, и едва раскрывшимися глазами смотрел на то, как наша рота окапывается с каждым часом всё сильнее. Мы прикрывали очень важное направление, которое защищало дорогу к столице команчей, а потому ожидали, что противник обязательно пойдёт в атаку, желая перерезать пути сообщения столицы кочевников с остальным миром. С точки зрения врага этот манёвр позволил бы противнику совершить воистину стратегическую победу, влияние от которой было трудно переоценить.
Ужасно хотелось пить, но вода в металлической фляге нагрелась настолько, что пить её было просто-напросто противно. Впрочем, выбора в жарких пустынях просто не было, а потому я потянулся к этому элементу снаряжения, представляя, как мой пищевод наполняется настолько желаемой водой.
Едва я успел прислонить к губам горлышко, как заметил вдали движущуюся в нашу сторону точку. Затем объявилась ещё одна. И ещё. Мексиканцы в широкополых шляпах двигались в нашу сторону быстро, поднимая громадную стену пыли. Их было много, может быть, рота, а то и больше. Солнце сверкало серебряными звёздами над поднятыми саблями южан.
— Тревога! — рявкнул Семён.
Мексиканцы скакали в нашу сторону уверенно, не скрываясь. Они не ожидали никакого сопротивления у закрепившихся на этом направлении индейцев. Наверняка южане думали о том, что встретят их здесь редкими выстрелами, но русская рота готовилась принять врага во всеоружии.
Захлопали редкие выстрелы индейцев. Они старались открыть огонь по наступающей кавалерии с максимально возможного расстояния. Конечно, южане наступали уверенно, плотной растянутой линией, и раньше такая тактика действительно смогла сокрушить пехоту, но бежать нам было просто некуда. Нужно было стоять и удержать атаку противника, нанеся ему как можно большие потери.
Когда до кавалерии оставалось не больше трёх сотен метров, застрочили два пулемёта Максима, которые рота взяла с собой для укрепления позиций. Подготовленные пулемётные двойки работали отлично, перекрывая всю растянутую линию мексиканцев, но даже так их было слишком много. Уж не знаю, кто решился организовать столь сумасшедшее наступление, но конников на этом направлении собрали очень много. Быстрая пулемётная строчка шуршала, рассерженные пули со свистом устремлялись вперёд, а кони падали. Их тела рвались от попаданий, брызгали кровью и шматами мяса, но я не слышал криков боли, ощущая лишь яростный стук сердца в груди.
Несмотря на стрекот пулемётов и первые потери, враг продолжал рваться вперёд конной лавиной. Вот только как только их роты достигли расстояния всего в сотню метров до наших окопов, первый взрыв противопехотной мины ударом молота ворвался в пулемётную стрекотню. Земля вздыбилась, выбросив в воздух комья грязи и камни, а где-то кровавым росчерком пролетела оторванная лошадиная нога.
Я вскочил из окопа, приклад врезался в плечо. Ударили несколько десятков автоматов, и первая длинная очередь врезалась в первую линию всадников. Короткие точные очереди превратили проход между двумя холмами в смертельную ловушку.