Что интересно — рожалось нас приблизительно одинаково. Около половины людей получали способности Предметников и приблизительно столько же появлялось на свет Бестиарами. Но процент тех, кто добился какого-то прогресса, среди первых был гораздо выше. Хотя, в обоих случаях, свои способности осваивало лишь небольшое число людей.
В любом случае — я пил чай, жевал круассан и посматривал на телевизор, где начался срочный выпуск новостей. Оба телеканала, которые транслировались в Республике, полностью зависели от бюрократов. Так что ведущий старался вовсю — озвучивал обвинения в адрес Пьера Дюмона с таким видом, как будто тот стабильно воровал у него кашу в детском саду.
Больше заняться всё равно было нечем, так что новости я досмотрел. А потом заказал себе ещё чая и новый круассан. Принявшись наблюдать за повтором одного из девяносто пяти фильмов, снятых в Республике.
На ноги я поднялся минут за десять до открытия республиканских учреждений — после того, как подъехало вызванное работниками кафе такси.
Водитель посматривал на меня с изрядной долей недоумения. Но отказываться от поездки не стал. Согласившись подождать, когда мы достигли первой точки маршрута — городского департамента юстиции.
Выйдя, я втянул ноздрями свежий воздух. Потянувшись, зацепился взглядом за один из Осколков, который был едва виден в утреннем небе. Архивисты утверждали, что когда-то он был частью планеты, названной в честь шоколадных батончиков. Или наоборот — сладость назвали в честь планеты. В любом случае — небесное тело по какой-то причине оказалось разнесено на части, а рецепт батончиков был безвозвратно утерян.
Посмотрев на табличку около входа в здание, я сдвинул временную темпоральную точку. И не спеша зашагал к дверям. Не сосчитать, сколько раз я рассуждал о том, что мог бы просто вломиться сюда и вытрясти из клерков всю информацию. Останавливали лишь последствия — если меня казнят или отправят на исправительные работы, сестре это ничем не поможет. Но теперь всё изменилось. Когда меня откатит назад, никто даже не вспомнит, что я здесь был.
Близость цели будоражила нервы — несмотря на усталость, я приободрился. А выставленная совсем близко темпоральная точка позволяла не беспокоиться о возможных ошибках. Поэтому к двум полицейским, которые дежурили на пропускном пункте, я подошёл с абсолютно безмятежным лицом.
— Срочная инспекция. Где тут шеф департамента?
Рамка металлоискателя, под которой я прошёл, отчаянно запищала. А на мне скрестились два удивлённых взгляда.
— Нас не предупреждали об инспекции.
Я уверенно кивнул.
— В этом и смысл срочных мероприятий. О них заранее не извещают.
На секунду замолчав, продолжил.
— Позвоните в офис Лапида — он всё подтвердит. А вам — выговор от профсоюза полиции за недостаточную бдительность на посту. Вы даже не проверили номер моего жетона.
Тот, что отвечал мне до этого — с нашивками старшего сержанта, приподнял брови.
— Но у нас нет профсоюза.
Я безмятежно улыбнулся.
— Теперь есть. Мы за свободу выбора — каждый может вступить или уволиться. И за соблюдение прав сотрудников — еженедельные переработки будут снижены до тридцати часов.
Теперь вмешался полицейский с нашивками капрала, до того изумлённо наблюдавший за беседой.
— Они же были по двадцать.
Покровительственно посмотрев на него, я хлопнул парня по плечу.
— Именно. А теперь всего тридцать. Видите, как мы о вас заботимся?
Донеся до них прекрасную весть, я напомнил об основной цели своего визита.
— Так где кабинет шефа департамента?
Они переглянулись и старший сержант тоскливо покосился на служебный телефон. Видимо, мечтая позвонить кому-то повыше званием и переложить ответственность на их плечи.
Я же принялся диктовать им личный номер Лапида. В приказном тоне потребовав обратиться напрямую к сенатору. Мол, секретарши у него временно нет, так что остаётся только такой вариант.
Забавно, но сержант действительно набрал номер сенатора. А когда тот обматерил его, бросив трубку, всё же указал мне номер нужного кабинета.
Было бы куда проще остановить время и убить их. Но я всё ещё не мог заставить себя стрелять в собственных коллег. Даже зная, что на самом деле с ними всё равно ничего не случится. Если же рассматривать бескровный вариант — проскользнуть мимо них во время остановки времени и скрыться в коридоре, то для него пяти секунд было маловато. Да и номер кабинета главы департамента мне в любом случае требовался.
Как ни странно, он оказался на рабочем месте. Вот его секретарша отсутствовала — в приёмной было пусто. А сам шеф городской юстиции уже сидел в своём кресле.
Когда я зашёл, он как раз держал в руке телефонную трубку. Скорее всего, слушая доклад охраны. И встретил меня взглядом, полным искреннего негодования.
— Это что ещё за цирк? У нас нет никаких срочных инспекций. Даже если бы были — их не проводят капралы полиции.
Я с укоризной посмотрел на мужчину лет сорока в дорогом костюме.
— Ты ещё скажи, что в Новом Версале нет профсоюза полиции, а я не заполучу фото Тучки в бикини для своего календаря.
Бюрократ замер, смотря на меня без капли понимания в глазах. Я же остановил время и ускорив шаг, оказался за спинкой его кресла. Бросив взгляд на монитор, достал один из своих ножей. И, чуть подумав, приставил его к горлу. Отрезать указательный палец — сильный ход. Но не всегда стоит выкладывать на стол все козыри разом. Иногда стоит расслабить противника и ввести его в заблуждение.
Правда, шеф департамента расслабляться отказался. Задёргался так, что едва не перерезал самому себе горло. Такой себе заложник, скажу я вам. Некачественный.
— Сейчас ты найдёшь данные по одной из сделок и покажешь мне. Если там всё окажется в порядке — выживешь. Но, если это то, о чём подумал сенатор, тебе конец.
Мужчина положил руки, пальцы которых вовсю дрожали, на столешницу.
— Тебе не обязательно притворяться, что…
Я надавил на нож, который держал около его горла.
— Эта ночь была долгой. А ближний круг Лапида успел немного обновиться.
Тот шумно и тяжело выдохнул. Тогда как я продолжил.
— В Новом Версале было сразу три приюта «Рассветный бриг». Владела ими организация с таким же названием. Почти год назад она прошла через слияние с какой-то структурой за пределами Республики. Найди эту сделку.
Больше он вопросов задавать не стал — сразу же заклацал пальцами по клавиатуре. Потом подтвердил право