Германо-австрийскую стратегию в 1914 г. погубило именно желание быть сильными на всех ТВД. Вместе с тем Ф. Конрад фон Гетцендорф сделал все, что было в его силах, для выигрыша сражения. В ходе преследования противника русские блокировали крепость Перемышль и преодолели оборону по р. Сан. Но Гетцендорфу удалось четко провести маневр отхода и консолидировать позицию. Паводок на Сане и прибытие на среднюю Вислу 9-й германской армии вынудили русское командование прекратить преследование австрийцев и перейти к иным стратегическим задачам.
С тактической точки зрения Галицийское сражение интересно рядом встречных боев и энергичных маневров, многие из которых были успешны для австро-германцев. Потери противника в этой битве, отличавшейся широкими стратегическими масштабами и применением в основном отлично подготовленных кадровых войск мирного времени, были очень велики: 322 тыс. человек (в т. ч. до 100 тыс. пленными) и 400 орудий. [105] Боевой состав австрийских армий уменьшился на 45 % и составлял около 400 тыс. бойцов (в 1-й, 2-й, 3-й, 4-й армиях соответственно 125, 100, 70 и 100 тыс. человек [106]). Командующий 4-й армией М. Ауффенберг признавал: «К сожалению, многие подразделения потеряли до 50 % своего состава». [107]
Из общего числа выбывших бойцов 40 тыс. было потеряно в результате Томашевского сражения; более 20 тыс. – пленными на северном фасе Городокского (15 тыс. за 9 дней переломных боев, включая Тарнавский, взяла только 4-я армия); до 10 тыс. – пленными на Золотой Липе; до 20 тыс. – пленными в Галич-Львовском сражении (взяты 8-й армией), не говоря о множестве трофеев, оставленных впоследствии в период отступления. [108] Только к концу сентября удалось довести общий состав галицийских армий Австро-Венгрии до 803 тыс. человек. [109] Почти месяц австрийцы вели беспрерывные боевые действия наступательного характера, в которых вся тяжесть боев ложилась на пехоту, и, как следствие, ее кадровые соединения были обескровлены. Падение в марте 1915 г. крепости Перемышль и пленение 120 тыс. человек ее гарнизона также явилось отзвуком Галицийской победы. Этот надлом сказался на всех дальнейших действиях австро-венгерской армии, что немедленно отозвалось в событиях на Сербском фронте.
Русские потери (230 тыс. человек и 94 орудия) составили около 40 % первоначальной группировки войск фронта. По свидетельству Ф. Конрада Гетцендорфа, бои у Красника, Комарова и Львова дали австрийцам до 40 тыс. пленных. [110] Наиболее тяжелые потери понесли войска северного фаса – 4-я, 5-я и 9-я армии. Так, к концу сражения некомплект бойцов доходил в 4-й армии до 30–35 %, а в Гренадерском корпусе – до 70 % боевого состава. [111]
Указанное соотношение потерь русских и австрийцев демонстрирует, с одной стороны, примерно равное качество войск мирного времени обеих сторон и показывает австрийскую армию как грозного врага, с другой, в какой-то мере объясняет вялое преследование со стороны русских войск, приведшее к тому, что австрийская армия не была уничтожена.
Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман дал следующую оценку австрийской армии после Галицийской битвы: «Очевидно, австрийцы понесли в Львовской битве и во время отступления колоссальные потери, – иначе генерал Людендорф не мог себе объяснить тот факт, что главная масса австрийской армии, почти 40 дивизий, уместилась на западном берегу Вислоки между Карпатами и Вислой. Большая часть молодых кадровых офицеров и немногих сверхсрочных унтер-офицеров погибла. Это была невозместимая потеря. В течение всей войны армия не могла от нее оправиться». [112] Генерал Э. Людендорф, ознакомившись с состоянием войск союзника, писал: «Цвет строевого офицерского состава, который соединял армию в одно целое, несмотря на вражду отдельных национальностей, был уже убит. […] Хорошие, храбрые солдаты также уже полегли на полях сражений». [113]
Непреходящее значение Галицийской битвы заключается в том, что, во-первых, она знаменовала успех русского стратегического планирования и, во-вторых, переломила ход кампании 1914 г. (а значит, и всей войны) в пользу Антанты. Впечатляющая победа наших войск была с воодушевлением встречена в России, немало порадовала Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Он доложил императору Николаю II об успешных действиях командующих армиями Юго-Западного фронта и представил ему ходатайство о награждении, как их, так и многих командиров корпусов и начальников дивизий орденом Святого Георгия. Так, главнокомандующий армиями фронта Н. И. Иванов получил 2-ю степень этого ордена, генералы Н. В. Рузский и А. А. Брусилов – по два ордена 4-й и 3-й степеней, П. А. Плеве и А. Е. Эверт – 4-й степени, П. А. Лечицкий – Георгиевское оружие с бриллиантами.
Однако Николай Николаевич тяжело переживал поражение наших армий в Восточной Пруссии. Чтобы поддержать и ободрить его, император лично прибыл в Ставку в Барановичи, и 21 сентября Николай Николаевич встретил царя на станции. На третий день пребывания в Ставке Николай II объявил о решении наградить Николая Николаевича орденом Святого Георгия 3-й степени, а начальника штаба Ставки генерала от инфантерии Н. Н. Янушкевича и генерал-квартирмейстера генерала от инфантерии Ю. Н. Данилова – 4-й степени.
В ходе Галицийской битвы совершил подвиг знаменитый русский летчик П. Н. Нестеров, задолго до войны совершивший ряд рекордных перелетов, первым практиковавший на маневрах ночные полеты и освоивший крен на вираже. В сентябре 1913 г. он впервые в мировой авиации выполнил «мертвую петлю», вошедшую в историю как «петля Нестерова». С начала войны штабс-капитан Нестеров командовал 11-м авиаотрядом 3-й армии Рузского, организовывал и вел воздушную разведку, бомбил гранатами обозы противника. Совершил 13 боевых вылетов. 26 августа в очередном полете в районе г. Жолква (ныне г. Жовква, Украина) встретил австрийский самолет, бомбивший нашу пехоту. Самолет «Моран» Нестерова не имел бортового вооружения, и он впервые в истории авиации пошел на таран. Сбил противника, но и сам погиб. За свой подвиг был посмертно награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
После окончания Галицийской битвы Ставка Верховного главнокомандующего решила активизировать действия русских войск на Варшавском и Краковском направлениях. Сделав правильные выводы относительно направления предстоящего главного удара противника, Николай Николаевич решил не только парировать его готовившийся удар, но и создать условия для перехода русских войск в контрнаступление. Верховный главнокомандующий приказал направить в район Средней Вислы главные силы Юго-Западного фронта и часть сил Северо-Западного фронта. 10 сентября с рубежа рек Нарев и Неман в район Варшавы началась перегруппировка 2-й армии С. М. Шейдемана Северо-Западного фронта (с 3 сентября главнокомандующий армиями этого фронта Н. В. Рузский). Одновременно с р. Сан на участок Варшава – Сандомир выдвигались 4-я