Так-то Ева и ко мне в офис метнулась, терлась драной кошкой, совсем проходу не дает. Выгнал ее, не хватало мне косых взглядов еще и в офисе! Я всего лишь хотел… Да в задницу все! Мне уже собственные желания поперек горла встали и, чем дальше в лес, тем меньше света и понимания, для чего было все это? Так ли я хотел другую женщину? Или просто парочка фантазий засела в голове, и я решил, что если себе позволить желаемое двадцать лет тому назад, то скину весь этот груз прожитого и снова почувствую себя молодым?!
— Тьфу. Просто… тьфу. У тебя под носом горит, а ты вонь и копоть не чувствуешь, — бросает мне Виктор. — Ты еще не понял? Жену ты уже потерял! Детей… Может быть, тоже. Я еще не разговаривал со старшей, но Стеша сказала, что Варя тоже от тебя такого не ожидала. Жена может потерять ребенка. Снова! Этого ты добивался? Если так, то у тебя вышло все на ура… После такого Лиза тебя точно не простит, и ее место будет свободно. Или все было так и задумано? Чтобы она бежала от тебя, сломя голову, и ни на что не претендовала? Ни на одну копеечку? Закошмарить так, чтобы она была счастлива, оставшись с пустыми руками?!
— Что за… бред?
Я в шоке смотрю на Виктора. С этой стороны я никогда не думал…
Неужели все так и выглядит?!
— Нет. Все не так.
— Тогда почему твоя жена переехала жить в недорогую хату и просит занять ей немного денег? Кажется, ты прижал ее по всем фронтам, и последнее, что осталось, это выжить из нее ребенка. Напару с Евой у тебя это отлично получается. А знаешь… Она в этом мастерица! — выплевывает. — Как избавиться от нежеланного малыша…
У меня сегодня день открытий. Которые бьют кувалдой по голове.
Глава 26. Он
Я еще не отошел от шока, что мои действия можно истолковать иначе, не так, какими я их задумывал.
Теперь еще и это. Нет, я не всерьез глубоко о Еве задумался, просто в шоке, что Лиза может думать, будто я хочу избавить ее от ребенка, я ведь так люблю… своих детей и был бы рад еще одному. Нет, она не может думать! Неправда!
Тем временем Виктор говорит с усмешкой:
— Ева еще в выпускном классе залетела, от кого-то из своих.. — разводит руками. — Точно не знаю, от кого, у нее всегда куча ухажеров была. Но зато я точно знаю, что она никому не сказала. Никому… И только с подружкой обсуждала, как вытравить ребенка своими силами. Не через больницу.
Моргаю.
Ева мне со слезами на глазах рассказывала, как сильно она несчастна, что у них в браке с мужем ни одного ребенка не получилось завести… Так много говорила о семейном счастье, которое есть у нас с Лизой. В самом начале, разумеется, когда плакалась на свою несчастную судьбу и коллекторов, которые не дают ей прохода из-за долгов мужа.
Наверное, у меня на роже написано, как сильно я в шоке.
От всего!
— А ты не знал, что ли? — хохотнул Виктор. — В целом, я не удивлен. Мне кажется, что даже наша мамка ничего не заподозрила. Немудрено, они с отцом тогда посменно пахали и в выходные на подработку ходили, чтобы заплатить за учебу Еве, чтобы еще и на пожить осталось… Да и сам я тот разговор лишь случайно услышал, и впервые услышал слово «аборт», — молчит, добавив слова, точно чужие. Не свои. — «Я аборт делать не стану! Уже поздно, в больнице не сделают.. И не хочу, чтобы мои узнали! Сразу весь колхоз будет охать… и от Вади нет новостей. Я в шоке, мне это нафиг не нужно… Я его ненавижу, знаешь? Этот ребенок… мне все планы испортит! Он никому не нужен, мне, тем более…»
Вот это поворот.
А как плакала… Как по полу каталась и рвала на себе волосы от отчаяния:
«Счастье материнства мне уже никогда не испытать! Но, может быть, мою жизнь еще способна спасти настоящая, пусть и такая поздняя страсть… Но зрелая, пьянящая… как настоявшееся вино… Как коньяк, который год от года становится лишь выдержаннее и благороднее… »
При этом она смотрела на меня, и я, осел, внимал ее лести.
Кто еще меня пог похвалить в таких цветистых выражениях? И на коленях ползать… И обнимать мои ноги, опустив голову на стопы…
Меня ее ползание на коленях и вот эти драматические сцены неслабо так встряхнули, потешили эго. Я себя словно королем и спасителем, вершителем судеб в один миг ощутил, и Ева здорово поддерживала во мне это чувство, подпитывала его… По капле добавляя.
Актриса.
Все-таки хорошая, да… Славно она ту роль отыграла, и дело не в откровенной сцене. Эта роль, роль женщины, которая сама же разрушила свою семью и собственную жизнь, была как будто для нее написана…
— И что она сделала? — спрашиваю я отстраненно.
— Ты у меня спрашиваешь? Я откуда знаю. Ты с ней спишь, ты и спроси! — отмахивается Виктор. — Что же у вас, любовнички, такие большие секреты друг от друга остались.
— Никто ни с кем не спит! — отвечаю раздраженно.
До того самого дело так и не дошло…
Ева слишком сильно хотела форсировать события, приперлась к нам с Лизой на квартиру в неудачный момент, а потом чрезмерно активно начала предлагать себя, лезла, когда нужно было всего лишь сделать паузу и дать мне решить проблему с женой.
В этом плане я сам выбирал и всегда сам решал, когда и чему случиться, и ее активные действия не подталкивали к соитию, но лишь раздражали. Плюсом шли требования, слишком жирные для той, с которой лишь хотелось перепихнуться…
Я ведь и не собирался уходить из семьи. Не планировал… Просто развлечься и закрыть старый вопрос. Все!
Но Ева с какого-то хера решила занять место моей жены, и все понеслось под откос…
Жена. Дети. Нерожденный ребенок, чья жизнь зависла на волоске.
Родители жены не разговаривают…
И раньше я бы сказал, что все эти косые и недовольные взгляды на одном месте вертел, но сейчас язык не поворачивается.
Осталась только Ева, которая хоть сейчас ноги раздвинет и в любую позу встанет.
Осталась моя семья, в которой все, как один, талдычат: «Влад, ты прав. Мы поддерживаем любое твое решение…»
И больше ничего.
Поддержка? Нет. В них нет ничего от опоры, только хор прилипал и подпевал, и я, оказывается, остался один.
Глазом не успел моргнуть, как всего лишился.
***
Она
Спустя время
— Когда тебя уже выпишут? — интересуется Варя. — Не слишком ли долго держат в этих стенах?
Старшая дочь обводит взглядом палату, как бы говоря…
Впрочем, не как бы, а говоря:
— Мам, может быть, все-таки стоило послушаться папу и перевестись в нормальную клинику? С достойным вниманием и качественным медицинским персоналом? Ты вообще видела, кто здесь работает? Хамки одни… Я видела, как уборщица одной и той же тряпкой мыла коридор и туалет! Еще и огрызается, когда ей сделали замечание. Кошмар… Не работнички, а черт знает, кто… Все хорошие специалисты уходят в частный сектор! — заявляет уверенно. — А здесь все пациенты для них просто подопытный материал, материал для практики…
— Мда, юная леди. Откуда вы только набрались таких глубоких знаний? Наверняка сами в меде учитесь и стаж работы имеете, и представления глубокие вкупе с истинным пониманием, как здесь все устроено… — слышится ироничный голос главврача.
Варя стушевалась, покраснела, побледнела… Завертелась юлой на кресле и не знает, куда себя девать от стыда.
Я смотрю на нее с легкой улыбкой: ее иногда полезно щелкнуть по носу, слишком сильна в ней вера в деньги и их могущество, привитые Владом.
Вот поэтому она всякий раз, когда навещает меня, поднимает тему, мол, надо бы перевестись, а я не хочу. Мне и здесь неплохо, и, самое главное, мое состояние улучшается день ото дня, и жизнь ребенку спасли, это самое главное.
Да, долго лежу, но так уж вышло, что под угрозой оказались наши жизни — моя и ребенка.
— Лиза, загляну минут через пять, как раз успеешь с посетителями проститься, — улыбается главврач.
Хороший он все-таки и как руководитель, и как человек.