Едва заметным жестом, но довольно четко расставил акценты, намекнув, что Варе пора бы уйти.
— Мама, ты все-таки подумай, ага?
— Нечего здесь думать. Я там, где и должна быть.
— Папа места себе не находит, — добавляет она. — Он хотел бы с тобой увидеться. Можно?
— Вот почему ты пришла… Аж второй раз за неделю. Ступай, Варя. У меня процедуры и обход, как сама видишь.
— Обход? Да уж! Этот врач просто на тебя пялится! — фыркает. — Вот расскажу папе, посмотрим, как ему это понравится! И что ты будешь делать?
— Буду делать все то же, что и вчера. Ждать выписки и развода, налаживать понемногу свою жизнь.
— Без нас, да?! Ты совсем нас бросила! — говорит с претензией.
Глава 27. Она
В шоке переспрашиваю:
— Что-что я сделала? Бросила? БРО-СИ-ЛА?! Так ты это называешь? Твой отец завел интрижку с другой женщиной и приказал мне заткнуть рот, чтобы не отсвечивать перед свадьбой нашей дочери! Заблокировал мои карты, считай, отобрал деньги! Он цинично таскает Еву за собой всюду и даже позволяет ей участвовать в организации твоей свадьбы. Вместе эти двое едва не довели меня до выкидыша! Мне больше недели даже вставать с кровати нельзя было, и ты называешь это «бросила»?! — повышаю голос. — Ты ничего не перепутала, Варюш? Тебе не пять лет! И твоя мама ушла, не потому что закапризничала. Потому что меня положили на сохранение! Дай бог, ты никогда не узнаешь, что такое страх потери ребенка! Я приняла решение уйти от твоего отца, потому что больше не вижу смысла оставаться с подонком, которым он стал! И все его действия, все слова, буквально каждое, что вырывается из его рта, лишь подтверждают правильность моего решения. А тебе… Милая…
— Мама, прости, я не то хотела… — лопочет Варя, испугавшись.
— Тебе повзрослеть надо! — гаркаю я. — Ты сама без пяти минут жена и мама, часть семьи! И семья — это, знаешь ли, не сбежать от жениха и капризно заявлять родителям, чтобы они вмешались, что ты хочешь отменить свадьбу, потому что тебя оса в задницу укусила, а потом через пять минут на тех же родителей орать и требовать, чтобы они не совали свой нос. Семейная жизнь, Варечка, подобные выкрутасы не прощает, так и знай. А теперь уходи! Уходи и не являйся ко мне в больницу…
— Мама! Мама! — рыдает Варя. — Ты доводишь меня до стресса, а я… В положении.
— Представь себе, я тоже! — отрезаю холодно. — И моя беременность, в отличии от твоей, уже была подвержена опасности.
— Варя, на выход! — гремит из коридора голос… Влада.
Вот же черт!
Какого черта он приперся?! Я сказала, что не хочу его видеть! Запретила к себе пускать.
Варя суетливо выбегает, забыв сумочку и телефон. Матернувшись, Влад выносит ее вещи и заходит обратно.
Я сглатываю, смотря на него, как на зверя, вырвавшегося из клетки.
— Пошел вон, — шиплю.
— Не слушай ее, — говорит глухо. — Просто не слушай. У нашей дочери… очередное обострение капризульства. Вот что это такое…
Влад остается стоять возле двери палаты и прижимается к ней затылком, закрыв глаза.
— Сначала она сказала, что я веду себя некрасиво. И не пошел бы я в задницу со своим платьем из Милана. Мол, жених ей другое купит… — усмехается.
— Надо же, подвиг.
Почему-то именно сейчас я вспомнила, как мы расписывались с Владом, во что были одеты… Аж слезы на ресницах…
У меня не было даже фаты и кольца — серебряные.
Это позднее Влад настоял на золотых, купил нам на годовщину, и на каждую пятилетку наших отношений обновлял их.
Последнюю обручалку, которую я сняла не так давно, можно было смело сдавать в ломбард и жить припеваючи несколько месяцев… Или, если жить экономно, вообще год не париться о заработке.
— Я тоже так подумал, Лиза, — признается он. — Недолго она продержалась. Очевидно, Гриша не так уж рад был свалившемуся на его голову счастью в виде ее закидонов по поводу роз не самого молочного оттенка или вмиг разонравившихся тарелок, которые она уже раз пять меняла… Он не носится с ней по всем этим вопросам, и дочка снова потихоньку начинает кидать предъявы мне. И я понимаю, что сам виноват, разбаловал ее. Ты ведь предупреждала, но мне так нравилось быть папочкой, который решает… По факту, просто разрешает и покупает. Сует ей лишние карманные деньги, в то время как ты выставила лимит, покупает игрушку, наверное, пятую за неделю… Или даже больше. Я избаловал ее настолько, что она выросла кошмарной и капризной принцесской.
— Ах, и дочь, оказывается, принцесска? Вся в меня, наверное?! Ты ведь назвал меня «принцесской»!
Влад хрустит шейными позвонками:
— Я был неправ.
И это звучит как будто выстрел из пушки. Я даже не знаю, что сказать. Переспрашиваю:
— Что-то?
— Я. Был. Неправ! — выдает с агрессией и смотрит вперед себя.
Со злостью!
Не на меня со злостью смотрит, но просто в пустоту, в воздух, в свои какие-то мысли.
— Я был неправ, — продолжает. — И я не мог даже увидеть, как выглядело и как слышалось со стороны все, что я говорил и делал. Теперь вижу.
— И что с того? — спрашиваю сухо.
— Я был неправ, — качнувшись вперед, делает шаг. — Ты… выслушаешь меня?
Его глаза горят.
— Нет.
— Лиза. Пожалуйста.
— Нет! — повторяю я и нажимаю кнопку вызова персонала, тревожную, которую стоит нажимать лишь в экстренных случаях.
— Уходи. Меня от тебя трясет… Ты сейчас убиваешь моего ребенка своим появлением.
— Нашего. Нашего! — выдает с мучительным стоном. — Лиза, дай шанс!
— Нет. Моего. И только… — накрываю живот ладонями.
Влада уводят.
Оказывается, Варя хитростью отвлекла персонал, чтобы он прошел.
С этого дня я запрещаю вообще к себе приходить кому бы то ни было…
***
— Что же это вы, Лиза, так нервничать меня заставили? — вздыхает Степан Алексеевич. — Мы-то вас уже выписывать хотели…
— Все плохо? — каменею нутром.
— Нет, все хорошо. По анализам.
Выдыхаю с облегчением.
— Но плохо. Очень плохо по тому, что я вижу, — продолжает главврач. — Что будет через день? Два? Неделю после выписки? Срыв и новый приезд в больницу? Мы спасаем людей таблетками, но их души и сердца, увы, не в силах спасти никто, кроме них самих, — разводит руками. — Развод — это не конец жизни.
— Сказал дважды разведенный мужчина.
— Осталось только в третий раз жениться и снова развестись. Бог троицу любит, и, может быть, потом… На четвертый… мне повезет. Люди встречаются, сходятся, расходятся.
У него на словах так легко, но у меня чувство, будто Влад в меня впаялся намертво и отпускать не желает, и его приходится вырывать с мясом, но он не хочет этого и за каким-то чертом продолжает меня мучить!
Катился бы к своей шлюхе… Пусть займет мое место в доме, на свадьбе, в жизни старшей дочери, пусть блистает на званых вечерах вместе с Владом, она же привыкла быть на виду в высшем обществе, и Владу больше подойдет эпатажная, красивая актрисулька, чем домашняя и спокойная жена!
Я ведь не держу его, пусть уходит, почему сам за меня намертво вцепился…
Теперь вот поговорить ему приспичило…
Не хочу.
— Я пытаюсь держать себя в руках. И все было бы просто замечательно, если бы кое-кто оставил меня в покое.
— Вам бы уехать, — предлагает Степан Алексеевич. — На время. Так, чтобы никто не знал, где вы. Детки уже большие, не пропадут, — усмехается. — Настало время подумать о себе. В противном случае мы снова с вами увидимся, но по трагическому поводу.
Глава 28. Он
— Варя, кто там? — слышится голос тещи издалека.
— Привет, пап, входи, — шепнула Варя, впуская меня, и погромче ответила. — Иду, ба!
Единственная, кто со мной общается не сквозь зубы, это Варя. И то, подозреваю лишь из-за своих интересов… Впрочем, устал думать об этом и принимаю ситуацию такой, какая она есть в глазах семьи.