— Постой… Она и мне что-то написала, — удивляюсь я.
— Лиз, стой! — просит брат, потянувшись ко мне.
Но я уже открываю ссылку, отправленную Катей мне в переписку, и застываю.
— Да уж. Приятные новости…
Сердце стынет.
В горле — ком.
Местные новости пестрят фотографиями с аукциона поместья…
Оно всегда интересовало Влада. Он шутил, что это не дом, а целый замок… Замок для настоящей принцессы. Потом он смотрел на меня и даже как-то сказал вскользь, мол, если бы его на продажу выставили, он бы не пожалел сил и средств, чтобы выкупить! Но поместье не спешили выставлять на продажу.
И вот…
Пожалуйста…
Долгожданный аукцион, на котором продают поместье.
Ушло за кругленькую сумму, плюс, в комментариях, смачно обсуждают, сколько долгов висит на этом поместье.
Но не это главное! Заголовки и первые строки обсуждают того, кто купил это поместье — Кузьма Владислав, и в подарок, для кого.
На фото мой муж и Ева.
Она одета роскошно в черное, переливающееся платье, на плечах — меха какие-то, перчатки до локтей. Красная помада, сумочка и туфли в тон.
Она выглядит будто кинодива на красной дорожке, и они очень-очень близки!
Есть еще несколько новостей, которые мусолят «бурный роман известной актрисы и миллионера».
Гадают, куда он дел свою жену… Кто-то уже пустил слух о нашем разводе.
На провокационные вопросы Ева отвечала загадочной улыбкой.
Вот и ответ, с чего вдруг Влад расщедрился и разблокировал мои карты. Он просто сделал последний шаг и во всеуслышание обозначил свои планы!
Вот для кого он облизывался на это поместье…
Поместье для настоящей принцессы, не для ее бледной копии.
— Да, Вить. Ты прав. Уехать — самое верное.
***
Он
— Как долго я тебя ждала… Наконец-то нам никто не помешает. Любимый…
В последний миг я встряхиваю Еву.
— Любимый? Куда лезешь? Место свое забыла?! — вырывается из меня с огненным дыханием.
— Ох.
Ева мгновенно откатывается назад и, как ни в чем не бывало, грациозно опускается на колени, перебросив волосы через плечо.
— Хорошо, поняла. Сегодня ты хочешь быть грозным и жестким. Я не против… Со мной ты можешь быть любым! — проворно тянется к пряжке моего ремня.
— Ты с дуба рухнула? Вон пошла. Я пришел сюда не за этим!
— Но за чем же? — удивляется она, развернувшись в мою сторону.
Сделав несколько шагов по коридору, ударом кулака снес декоративную вазу с комода. Там стояли сухоцветы.
Осколки брызнули во все стороны.
— Это был… Очень… Дорогой фарфор! — ахает она, прижав руки к груди.
Томности в ней, как не бывало. Она бросается к осколкам и торопливо перебирает веточки.
Не понимаю, что такого в этих вениках засушенных. Лиза живые цветы любит, а эта… Смотреть на нее не могу! Кретин…
По голове себе настучать хочется. Кулаками!
Прозрел…
Что я хотел получить, а? Ну, что…
Пройтись теми тропками, которыми не ходил? Купить все, на что не хватало денег!
Я ведь уже пробовал и не получал ничего…
Так с чего я решил, что воплотив одну из фантазий, вдруг стану тем самым… из прошлого.
Фантазия-то поблекла.
Не все золото, что блестит.
И, конкретно с этой фантазии даже позолота местами слезла.
Внезапно я замечаю, как между тонких пальцев Евы проскальзывает какой-то пакетик.
— Что это у тебя?!
Глава 31. Он
— Не понимаю, о чем ты.
Через миг пакетика в пальцах Евы не стало. Он будто растворился.
Миг — и его уже нет.
Мне даже захотелось глаза протереть кулаками, чтобы прочистить зрение. Вот это фокусы!
— Показывай! — рычу, сжав кулаки.
— Владислав, какая муха тебя укусила? — изумляется Ева, изображая желание приласкаться ко мне. — Это же я!
— Это же ты. Вот именно!
Крепко сжав тонкое запястье, встряхиваю Еву хорошенько.
— Доставай!
— Что? Откуда… Влад, если это такая прелюдия, то я предпочитаю игры… в более безопасных местах, где…
Сам не понял, как влепил ей по щеке. Она схватилась и замерла. Я резко рванул ее за халат, вытряхнул карманы — пусто! Дернул за бюстгальтер.
Ева сначала забилась в руках, потом подставляется.
— Я все поняла… Ты любишь… Очень… Очень жестко!
Какая же мерзкая, и так торопливо сама пытается расстегнуть и отбросить в сторону свой лифчик, что у меня не остается никаких сомнений.
В нем что-то есть. Определенно!
Мои пальцы проскальзывают под ткань и цепляют гладкую поверхность. Есть!
Выдергиваю.
Точно. Пакетик. С каким-то веществом!
Вдох-выдох.
Это не безобидная гомеопатия, верно? Иначе бы Ева так тщательно его не прятала и не выглядела сейчас так, словно я схватил ее хвост и пригвоздил к полу.
— Говори, — облизываю губы, над которым выступил соленый, горький пот. — Говори, млин!
Ева стоит, жадно сглотнув. Я только сейчас замечаю, какая у нее длинная, по-птичьи тонкая шея, напоминающая шею ощипанной курицы. Что я в ней… нашел? В ней?!
Замершей в испуге, лицо искажено, губы кривятся…
Всклокоченная, растерявшая лоск. Лифчик повис на одну сторону, и вид ее груди вообще не вставляет.
— Это для чего? Не безобидный же порошок!
Я сам бывал на вечеринках и праздниках ее мужа, знаю, что иногда за закрытыми дверьми гремели весьма небезобидные вечеринки, с большим количеством алкоголя и не только! Так что это не ново для Евы. И я, зная об этом, забыл, что у нее есть возможность… простимулировать себя, может быть, даже меня.
— Влад… — наконец, Ева отмирает, поправляет на себе одежду, пытается придать благопристойный вид. — Что ты, как маленький? Мы, т-творческие люди, иногда нуждаемся в дополнительном вдохновении и источнике энергии. Дай, пожалуйста. Это бодрит, ничего больше.
— Бодрит, значит?! Ну-ка… Взбодрись немного. Прямо сейчас.
— Знаешь, это не самая хорошая идея. Я не злоупотребляю и…
То, как она усердно отказывается принять, наводит меня на некоторые мысли, что здесь может быть не бодрящий порошечек, но кое-что другое. Сколько раз мы болтали тет-а-тет, когда Лиза попросила помочь Еве, а? Я обсуждал дела, просматривал бухгалтерские бумаги ее мужа, вникал. Она наливала мне выпить, болтала обо всем на свете. Мне льстило ее внимание и такой открытый, смелый взгляд на некоторые вещи…
Я пил, она подливала… Болтали о разном, о прежних временах.
И я будто наяву вижу тот самый момент, когда мы предавались ностальгии, и меня остро кольнуло той самой неосуществленной фантазией. Помнится, мы как раз обсуждали…
— Что бы ты сделал из того, что не успел сделать? — поинтересовалась Ева.
— Даже не знаю, нужно хорошенько подумать.
Она придала себе грациозную позу, томно закусила губу и посмотрела на меня пьяно, проведя пальцами по груди.
— Все. Я бы сделала… Все…
После этого меня будто зациклило, и начало точить этим чувством раздрая внутри.
Кризис среднего возраста? Оказывается, ни хрена подобного! Это, млин, кризис идиота, которого одна сучка грамотно подпоила и под влиянием момента направила мысли в нужную сторону.
Потом она просто подпитывала эти идеи! И я, кретин, был уверен, что сам хозяин своим желаниям, что это мое решение начать жить так, словно у меня появился шанс нырнуть в прошлое и осуществить все нереализованные фантазии, желания, прихоти.
Бойтесь своих желаний!
Да чтоб тебя!
От злости на самого себя я несколько раз пинаю комод.
— Я забираю это, — трясу пакетиком. — Выясню, что это! И если это то, о чем я думаю, тебе не поздоровится.
— Скажи! Кто… Кто настраивает тебя против меня? — требует Ева. — Кто? Я же знаю, что ты меня хотел… Всегда!
— Да, были у меня шальные, грязные фантазии с твоим участием. Типичные мальчишеские фантазии, с которыми иногда под душем приятно провести две-три минуты наедине. И все!