Идти к родителям не вариант. Конечно, Миика им никогда не нравился, и они будут счастливы. Но начнут задавать вопросы о ребенке. И Кайя знает, что не сможет притворяться перед матерью, будто ребенок от Миики. То есть придется признаться в измене.
Родители могут на дух не переносить ее мужа, но то, что сделала Кайя, вызовет у них отвращение.
Кайя слышит, как Миика ходит внизу. Потом – как поднимается.
Она сворачивается в тугой клубок, пытаясь уменьшиться, стараясь защитить ребенка у себя в животе.
Дверь спальни открывается.
Женщина слышит, как он входит, слышит его дыхание.
Сердце готово выскочить из груди. Надо было уйти. Давно уже надо было сбежать.
Слишком поздно.
– Прости меня, – извиняется Миика.
Кайя так потрясена, что не в состоянии шевельнуться.
– Это больше не повторится.
И уходит.
Кайя по-прежнему лежит в кровати, сердце постепенно успокаивается.
Что это было?
Коппе, 2019 год
Агата смотрит на свое зеркальное отражение.
В последний раз она видела Луку, когда сестра лежала на больничной койке. Вид у нее был – краше в гроб кладут, и в ту ночь, в ночь после того, как она чуть не убила собственных детей, сходства в сестрах было мало, хоть они и однояйцевые близнецы.
Теперь Лука больше похожа на себя прежнюю, на ту сестру, которую помнит Агата. Ту, которая могла втравить во что угодно. Могла причинить столько вреда.
Лука неуверенно смотрит на Агату. То, что перед ее носом не захлопнули дверь, наверное, дает ей надежду, но Агата все равно не приглашает ее войти.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Агата.
– Ты же сама позвала, – оправдывается Лука.
– Позвала? Я звонила, но не просила тебя сюда приходить. И велела держаться подальше.
– Я и держалась подальше.
– Нет! – кричит Агата. – Не ври.
– Я не вру.
Луку трясет. Агата всматривается в ее лицо, впивается взглядом в зрачки, ища признаки. Может, сестра и в самом деле замерзла, но, скорее всего, она притворяется, надеясь на сочувствие.
– Да ты врешь как дышишь, – выплевывает Агата.
– Да нет же, говорю тебе. Я с того последнего раза даже рядом с Коппе не была…
– Олави не лжец!
– Меня здесь не было, – настаивает Лука. – Я живу в Хельсинки. Агата, клянусь, я не приближалась к детям. Я бы не…
Агата захлопывает дверь.
Она не станет это слушать.
И стоит у двери, подпирая ее телом.
Каждая клеточка которого дрожит.
Лука делала это раньше. Клялась и божилась. Клялась собственной жизнью, жизнью Агаты, жизнью детей. И тоже была весьма убедительна. Патрик смотрит на Агату, лицо у него такое же испуганное, как и у нее.
Агата ждет, что Лука опять начнет стучать в дверь. Или стекло разобьет. Она делала это раньше, когда ее ехиднина ложь не срабатывала.
Но все, что слышит Агата, – тихий отчаянный смех, от которого ее пробирает до костей.
Затем хруст шагов по снегу.
Агата опускается на пол, обхватив голову руками.
Звонит ее телефон, заряжающийся в углу. Агата вскакивает.
Начинается, думает она. Сейчас пойдут угрозы.
– Это всего лишь Йонас, – говорит Патрик, глядя на дисплей.
Затем Агата рыдает, а Патрик обнимает ее, говоря, что все будет хорошо.
– Ничего не будет хорошо, – возражает Агата. – Она уже здесь, Патрик. И не уйдет, пока не устроит хаос. Ты же знаешь, какая она. Какое-то время будет вести себя нормально, все поверят, успокоятся, и тогда все начнется снова. С мелочей, так что я буду сомневаться, стоит ли обращать на них внимание. Буду думать, что слишком строга к ней. А она сорвется. Обзовет меня эгоистичной сукой. В красках расскажет все, что обо мне думает. Потом еще взвинтит себя. И не остановится, пока не дойдет до крайности. Я знала, что Лука вернется. Что ее клятвы ничего не стоят. Она даже ради детей не может их сдержать.
– Я не пущу ее к детям, – обещает Патрик.
Агата в полном отчаянии. Это никогда не кончится. Ей никогда не избавиться от сестры.
На следующее утро Агата просыпается с тревожным комком в животе и не сразу вспоминает, что произошло накануне вечером.
Вернулась Лука.
Требуется время, чтобы туман в голове немного рассеялся. Вчера Патрик заставил ее принять снотворное, иначе она бы глаз не сомкнула.
Агата снова звонит Бекки, затем стоит в душе, почти не ощущая напора воды.
Дети в безопасности. Лука не знает, где они. Во всяком случае, пока. Впрочем, если она полна решимости их найти, много времени ей на это не потребуется. Сыщицкие гены у Коскиненов сильны.
А если срочно уехать? Посадить детей в машину, опустошить все счета и рвануть в Швецию?
Можно ведь начать все с нуля, верно? В новом городе, где их никто не знает, где они никого не знают.
И где у них нет друзей, никто их не поддержит, никто не позаботится.
У Агаты вырывается горестный стон. Почему они должны бежать? Зачем под корень рубить сложившийся уклад?
Не говоря уже о том, что у Агаты есть работа. И долг перед жителями Коппе. Перед погибшими женщинами. Перед незакрытыми делами. Перед Алексом, наконец.
Агата всегда была хорошей сестрой и всегда поступала правильно. И так же поступит и сейчас. Даже если это ее убьет.
Она вздрагивает. От напряжения она с такой силой втирала шампунь в голову, что кожа болит, а волосы спутались.
Она ополаскивает их, а затем выбрасывает из головы все мысли о Луке. По крайней мере, на данный момент.
Движимая этой мрачной решимостью, Агата одевается и бежит к машине, не забывая, впрочем, посмотреть налево и направо.
Подъехав к зданию местного совета, она обнаруживает, что в этот ранний час там еще никого нет, кроме бригады уборщиков.
Вчера вечером Агата не ответила на звонок Йонаса. Но сегодня утром прослушала оставленное сообщение, которое только подтвердило ее подозрения.
Она узнает молодого человека, моющего пол в коридоре. Это племянник Эллиота.
– Привет, – здоровается она. – Где тут кабинет Ласси Ниеменена?
– Дальше по коридору, – отвечает парень. – Но он заперт.
– Знаю. Мне нужно кое-что проверить. Касательно работы совета.
Они молча смотрят друг на друга. Молодой человек знает, что она начальник полиции. Но в этом здании она не распоряжается.
– Я, конечно, могу получить ордер, – вздыхает Агата. – Но то, что мне нужно проверить, никак не связано с преступлениями. Это просто городские дела. Я хочу ознакомиться с законами о планировании и думаю, нужные данные есть в кабинете Ласси Ниеменена.
Молодой