Агата нетерпеливо ждет у электрических ворот. Она стоит там так долго, что успевает обдумать, сколько же преимуществ дают крепкие ворота, когда речь заходит о людях, которых вы совсем не хотели бы видеть, но которые так и норовят к вам прорваться.
В конце концов ворота открываются, и она едет по обсаженной елями дороге.
Всю эту местность она помнит лесом. Тогда Ласси жил в городе и еще не осуществил все свои предпринимательские мечты.
Он забрал приданое жены и не растратил, как, по чести говоря, поступили бы многие на его месте, а приумножил его. Причем некоторые задумки оказались даже на благо городу. Вот это как раз и было всегдашней проблемой с Ласси. Будь он мерзавцем до мозга костей, горожане отвернулись бы от него. Но это не так, а значит, ему многое сойдет с рук. А сколько именно, Агате неведомо.
Ласси открывает дверь. Крыльца в доме нет – еще одна нелепость для лапландского жилища. В раскрытую дверь Агата мельком видит, как по мраморной лестнице в центре холла торопливо поднимается жена. Войти Агату не приглашают, хозяин сам выходит на холод. Да уж, Ласси скорее замерзнет, чем позволит ей переступить порог.
– А, начальничек, ну, здравствуй.
Агата смотрит на Ласси.
– Ты приехала извиниться за вчерашние слова?
– Я приехала узнать о твоих отношениях с Вики Эванс. И заодно уж о Кайе Виртанен и Мэри Розенберг.
Ласси теребит свою козлиную бородку.
– Две пропавшие женщины и одна мертвая. Я бы сказал, что этот разговор следует вести в присутствии адвоката.
– Невиновному человеку при разговоре с полицией редко бывает нужен адвокат, – замечает Агата.
– Нет, Агата. Адвокаты нужны всегда. Только бедняки не пользуются их услугами. А богатые люди всегда так поступают. Но раз уж ты так нагло сомневаешься в моей невиновности, то говорю тебе в порядке благотворительной помощи: у меня не было никаких отношений ни с одной из этих женщин, за исключением того, что я был работодателем одной из них.
– У тебя никогда не было детей, – продолжает Агата. Она попала в затруднительное положение, но у нее есть крошечная зацепка, чтобы спровоцировать его на какую-нибудь оговорку, прежде чем он позвонит адвокату.
– Никогда их не хотел, – говорит Ласси. – Бизнес – вот мой ребенок.
Он всматривается в нее, понимая, что она неспроста заявила это.
– Странно, что ни одна из женщин, с которыми ты спал на протяжении многих лет, не забеременела, – говорит Агата с тонкой улыбкой на губах. – Ну же, Ласси, мы все знаем, что ты любитель… скажем так, внебрачных приключений. Ты был предельно осторожен? Или у тебя проблема сам знаешь с чем?
Она опускает взгляд на его пах. А когда поднимает, лицо у него еще спокойное, но глаза потемнели.
– Какие у меня были интрижки и родились ли от них дети – все это, милая Агата, не имеет для тебя никакого значения, – ухмыляется Ласси. – Если, конечно, я не решил бы заявить права на кого-то из детей. После того, как мать признают, скажем, неуравновешенной. Вот тогда всем и станет ясно, каких детей и с кем я прижил. Правда, было бы интересно? Кто знает, малышка Агата, кто в городе тогда окажется со мной в родстве?
У Агаты внизу живота пробегает холодок.
Они смотрят друг на друга еще несколько мгновений.
Агата сглатывает и вспоминает, зачем еще она сегодня здесь.
– Кайю Виртанен подозревали в супружеской измене, – говорит Агата.
– Не со мной. Да и кто из нас осмелился бы обвинять бедняжку, что она наставляла рога этому хрюнделю. Я точно бы не отказался. А почему бы тебе не спросить Миику, с кем она была?
– Миика не знает.
Ласси фыркает.
– Он держал женушку на коротком поводке. Конечно, знал.
– А что бы сделал ты, Ласси, если бы одна из твоих подружек вдруг размечталась, что ты бросишь жену? Ты-то ведь никогда даже не думал об этом, правда? Бегаешь от нее налево, но при этом каким-то извращенным образом хранишь ей верность. Если бы какая-нибудь из твоих женщин заставила тебя выбирать, ты пришел бы в ярость?
Ласси качает головой, словно разочаровавшись в Агате.
– Я не единственный мужчина в этом городе, у которого бывают случайные, как ты выразилась, внебрачные приключения, – говорит Ласси. – Кристально чистых душ в этом мире не существует. Но ни к одному из твоих дел я не имел никакого отношения.
Агата покусывает зубами нижнюю губу.
– Свидетель видел, как прошлым летом ты спорил с Вики Эванс в кабинете совета.
Ласси улыбается. Однако Агата смотрит ему не в рот. А в глаза. И видит, что он напряженно думает.
– Я такого не помню, – протестует он. – Какой свидетель?
Агата улыбается в ответ.
– Не скажешь, о чем вы двое тогда разговаривали?
– Боюсь, нет, не вспомню. Пожалуй, тебе лучше спросить своего свидетеля, что он там слышал. Ой… только что сообразила? Так, может, свидетель что-то неправильно понял. Может, она спрашивала у меня, который час.
– Рядом с кабинетом в совете? Мой свидетель говорит, что ты был на совещании, а Вики ждала снаружи.
Ласси ощетинивается.
– Что ж, придется попытаться вспомнить, специально для тебя. Но теперь, как я уже сказал, если захочешь снова поговорить со мной, будь любезна делать это официально и через моего адвоката.
Ласси делает шаг внутрь. И уже берется за дверь, когда Агата заявляет:
– Пожалуй, мне и в самом деле придется вскоре побеседовать с твоим адвокатом.
– Да неужто?
И тогда Агата достает из-под пальто брошюру горнодобывающей компании.
– Что заставило тебя продаться, Ласси? Ты же всегда был против добычи ископаемых. И даже возглавил кампанию. Неужели в «Лодже» все так плохо? Ты прогорел?
Ласси ничего не говорит. Да и не нужно. Все ясно написано у него на лице.
– Как ты думаешь протащить это в совете? – спрашивает Агата. – Они, конечно, тебе доверяют, но даже им хватит ума сообразить, что они соглашаются продать гору, прямо из-под города.
– Эта часть горы городу не принадлежит, – уточняет Ласси.
Агата хмурится.
И тут до нее доходит.
– Когда возвели отель, ты выкупил остальную землю, чтобы там больше ничего нельзя было строить. Почему бы тогда просто не поставить еще один отель? Почему рудник?
Ласси молчит.
Агата качает головой. Непонятно, то ли он просто жаден, то ли совсем отчаялся, поскольку понимает, что уже не в силах конкурировать с отелем.
– А вот чего я не понимаю, так это как Вики Эванс смогла собрать все воедино, – говорит она. – Просто подслушала