Тошка молчал. И вдруг озвучил свои мысли:
– Почему так бывает: любят друг друга мужчина и женщина, ребенка рожают, а потом… раз – и расходятся, как в море корабли? Ты бы, Витька, мог своего ребенка бросить?
Витька неопределенно пожал плечами. Об этом он никогда не задумывался. И в голову такое не приходило. Представил, что бы с ним было, если бы папка от них ушел… С ума сойти! А ведь у половины ребят в их классе отцов нет.
Или вон Томку Стриженову взять. Она вообще из детдома. Нормальная девчонка, а одноклассницы ее сторонятся, будто она третьего сорта. Ну и что, что у нее шмоток модных нет. Зато она красивая и добрая. Он, Витька, такую бы полюбил. Она ни на кого свысока не смотрит. И внешне на Алёнку похожа. Такая же худенькая, стройная…
– А тебе, Тош, из девчонок в классе кто нравится?
Тошка медлил с ответом, и Витька заметил, что друг смутился.
– Извини, – спохватился Витька, поняв, что перешел запретную черту. – Если не хочешь – не говори. Я не обижусь.
Но Тошка, внимательно взглянув на него, тихо выдохнул:
– Юлька. – И, словно обрадовавшись своему прорвавшемуся откровению, зачастил: – Она скромная и умная. Всякой фигни, как другие девчонки, не несет. И слушать умеет. Мы с ней с пятого класса дружим. Интересными книжками обмениваемся. Бывает, и выходные вместе проводим. Я и домой к ней хожу. У нее тоже отца нет. А мать, тетя Рая, очень добрая и шутить любит. Моей маме Юлька тоже нравится. Она ей все свои кулинарные секреты передает. А в классе дружбу свою стараемся не показывать. Ну, ты понял… Девчонки завистливые и посплетничать любят. Да и пацаны, как Заваруха, что без царя в голове, тоже есть. Мне-то их насмешки – по барабану. Но за Юльку боюсь. Начнут травить да ехидничать.
Мы с Юлькой на велосипедах любим кататься. А еще ходим в клуб любителей животных, за собаками бездомными ухаживаем. Люблю я собак за их преданность. Увидят меня – подбегут, лапами обхватят, оближут лицо, руки… У мамы в столовке разных съестных отходов полно, я им таскаю. Собака – она ведь друг человека. Как можно друга на улицу из дома выгнать?! А еще слышал, был случай, когда хозяева, уезжая в отпуск, собаку в ветлечебнице усыпили. – Лицо у Тошки съежилось, потемнело. – Вот как так можно?! У меня это в голове не укладывается…
В глазах у друга было столько сочувствия, душевной муки, что она тотчас передалась Витьке. Собака ведь у них тоже была. Спаниель Бим-ка. Под машину попал. Вся семья целый месяц в трауре ходила. Словно кто из близких людей умер. У мамы такая депрессия началась, что даже к психиатру обращалась. Отец шутить перестал. А он, Витька, ляжет спать – и подушку слезами заливает: Бимка перед глазами стоит.
До того умный пес был! Все понимал, только что не говорил. Начнет лакомства выпрашивать, сядет на задние лапы, а передними перед собой машет, будто дирижирует. Смешно так. Ровно в девять тридцать, как только заканчивалась программа «Время», поводок из прихожей нес, на пол к ногам клал: мол, пора гулять. И будет при этом так проникновенно в глаза глядеть! Витька до сих пор понять не может: на свои биочасы или на музыку программы Бимка ориентировался?
А еще вспомнилось, как боялся Бимка хлопушек. Обхватит ему ногу всеми четырьмя лапами и сидит, как мартышка на стволе пальмы. И скулит, домой просится. Шагу вперед не даст ступить.
После его гибели Витька сначала хотел упросить родителей новую собаку купить, но потом передумал: ни одна из них с Бимкой не сравнится. К тому же животные меньше живут, чем люди, и еще раз пережить смерть любимой собаки… Ну уж нет!
Тяжелые воспоминания прервала трещотка спиннинга. Витька быстро схватил ее и стал крутить катушку. Рыба отчаянно сопротивлялась. Подтащить ее к лодке было делом нелегким. Крупная щука, широко открыв пасть, выделывала замысловатые кульбиты, отчаянно трясла головой, пытаясь освободиться от крючка блесны.
– Голыми руками не возьмешь. Сак нужен! – в волнении закричал Тошка.
– Сейчас я попытаюсь ее в лодку затащить! – в ответ возбужденно заорал Витька.
Но не тут-то было! Щука, выскочив из воды наполовину, сорвалась и ушла в глубину.
– Эх! – в один голос выдохнули друзья, с досадой глядя на расходившиеся по воде круги.
А Витька с сожалением добавил:
– Такой бы трофей домой привезли! Я ведь умею из щучьих голов сувениры делать! Да ты видел в кабинете у отца…
– Это ты сам сделал?! – удивился Тошка.
– Пустяки! – Но в душе у Витьки запело. – Голову сначала высушить надо, поставив в открытую пасть деревянные распорки, в глаза бусинки вставить, а потом лаком покрыть – и вся нéдолга. – И, уловив во взгляде друга чуть заметную лукавую улыбку, сконфузился. Вот черт! Прокололся! Ведь обрабатывал голову отец, а не он, Витька. И Тошка это, видно, понял! Занервничав, Витька суетливо стал переключать внимание друга: – Глянь, Тошка! У тройника даже крючок разогнула! Вот силища! Зверь, а не рыбина!
А на левом берегу уже возвышался холм, где, по словам отца, раньше была деревня. Место потрясающее! Песчаный пляж. Березы вокруг. Все поросло травой да бурьяном, никаких следов былой жизни. Сохранилось только одно очень похожее на баню строение – рига, где им предстояло провести последнюю ночь. Над двухскатной крышей риги развевалась узкая полоска белого флага.
– А почему флаг белый? Выгорел, что ли?
– Это не флаг – указатель направления ветра. Он называется – «колдун». Очень важная вещь при посадке вертолета.
– Витька! Смотри! Смотри! – возбужденно зашептал Тошка. – Это кто, лоси, что ли?
Витька задрал голову. На склоне холма застыла лосиха. Она то и дело напряженно прижимала уши к голове, видно, прислушивалась к разговору непрошеных гостей. Возле нее общипывали листья кустарника два маленьких лосенка.
И тут из леса вышел самец. Судя по количеству отростков на его мощных рогах, он был уже немолодым.
– Гляди, гляди, он к нам идет! – испуганно вжал голову в плечи Тошка. – Вот сумасшедший! Людей не боится, что ли! Что делать-то будем?!
Лось тем временем уже приближался к берегу. Витька изо всех сил заработал веслами, отгоняя лодку на глубину. Кто знает, что у этого чудища в башке? Такой рогом двинет – мало не покажется.
Тошка принялся пронзительно свистеть, но лось и ухом не повел. Витька стал громко шлепать веслом по воде, стараясь отпугнуть лося, но не тут-то было: лось, воинственно направив на них рогатую голову, принялся бить копытом песчаный берег. А потом, сердито фыркая, даже забрел по колено в воду. Витька работал веслами, пытаясь удержать лодку на месте. Но ее все равно сносило течением вниз по реке. А когда наконец лосиха с лосятами скрылась в лесу, самец, развернувшись, не спеша пошел вслед за ними.
Мальчишки не торопились причаливать к берегу, приходя в себя от пережитого. От деревни их отнесло уже довольно далеко. Грести против течения было трудно. Тошка хотел подменить его, но Витька закачал головой: мол, сам справлюсь.
И даже вытащив лодку на берег, ребята долго еще сидели на камнях, с опаской поглядывая в сторону леса.
– Никогда живых лосей не видел, только на картинках, – признался Тошка. – А ты?
– Приходилось, – соврал Витька.
И тут же почувствовал, как запылали уши. Ведь не хотел врать, зарекся уж! Так нет же…
Тошка промолчал, глаза опустил, значит, понял, что друга опять бес попутал. За Тошкой ни бахвальства, ни уж тем более вранья никогда не подмечалось. Вот как он может так?! А его, Витьку, будто кто за язык тянет. Ляпнет всегда, не подумав, а потом мучается.
Досадуя на себя, Витька быстро принялся выгружать из лодки рюкзаки. Бросал их на берег с такой силой, будто они были в чем-то перед ним виноваты. Тошка проворно таскал вещи к дому.
Дверь риги была подперта палкой. Когда вошли внутрь, в нос ударил застоявшийся запах сырости