– Мама, мама! Отопри! Я решето взять забыла.
Мать открыла дверь, впустила дочку.
– Мама! Чем это так пахнет? – спрашивает девочка.
– Это я отцу цзяньбин пеку.
– Дай-ка мне попробовать!
Сказала так дочка, сняла крышку с котла, взяла цзяньбин и есть принялась.
– Только ты сёстрам про цзяньбины не рассказывай, – просит мать.
Кивнула Шоу-чжор, доела цзяньбин, взяла решето и ушла. Закрыла мать дверь, третий цзяньбин печь принялась. Только стал он подрумяниваться, Цзе-чжир прибежала. В дверь стучится, кричит:
– Мама, мама! Отопри! Я веник взять забыла.
Мать открыла дверь, впустила дочку.
– Мама! Чем это так пахнет? – спрашивает девочка.
– Это я отцу цзяньбин пеку.
– Дай-ка мне попробовать!
Сняла Цзе-чжир крышку с котла, схватила цзянь-бин и есть принялась.
– Только ты сёстрам про цзяньбины не рассказывай, – просит мать.
Кивнула Цзе-чжир, доела цзяньбин, взяла веник и ушла. Заперла мать дверь, четвёртый цзяньбин на стенку котла налепила. Только начал он подрумяниваться, Эр-чжур пришла. В дверь стучится, кричит:
– Мама, мама! Отопри! Я мешок взять забыла. Мать открыла дверь, впустила дочку.
– Мама! Чем это так пахнет? – спрашивает девочка.
– Это я отцу цзяньбин пеку.
– Дай-ка мне попробовать!
Эр-чжур сняла крышку с котла, взяла цзяньбин и есть принялась.
– Только ты сёстрам про цзяньбины не рассказывай, – просит мать.
Кивнула Эр-чжур, доела цзяньбин, взяла мешок и ушла. Заперла мать дверь, последний цзяньбин на стенку котла налепила, подбросила хворосту в очаг. Вдруг слышит – в дверь застучали. Это Хэ-бор прибежала и кричит:
– Мама, мама! Отопри! Я коромысло взять забыла. Отперла мать дверь, впустила дочь, дала ей коромысло и говорит:
– Темно уже, быстрее беги к сёстрам, помоги им зерно таскать!
А дочь просит:
– Дай мне цзяньбинов отведать!
– У меня только рисовая каша осталась!
– Сестёр угощала цзяньбинами, а мне не даёшь!
Значит, их ты любишь, а меня нет!
Сказала так Хэ-бор и залилась горючими слезами.
Мать вздохнула, вытащила из котла последний цзяньбин, отдала младшей дочери и говорит:
– Только один и остался. Ешь, доченька.
Хэ-бор взяла цзяньбин, весело улыбнулась и есть принялась. Так и день прошёл.
Солнце за горы спряталось. Торговец вернулся домой, положил пустой мешок в угол и говорит:
– Исходил я вдоль и поперёк четыре деревни и восемь посёлков, торговал в западных селеньях и в восточных. Устал я и проголодался. Скорей подавай мне горячие цзяньбины!
Вздохнула тяжело жена и отвечает:
– Все цзяньбины дочки съели.
Как услышал это торговец – закипела в нём злость. Ничего не ответил, а придумал хитроумный план.
На следующий день взял он топор, чтобы рубить хворост, закинул за спину крепкую верёвку, положил в мешок палку и баранью шкуру, притворился весёлым и говорит девочкам:
– Пойду-ка я в горы за хворостом. В горах цветы распустились, бабочки порхают. Возьму вас с собой, больно уж воздух в горах хорош!
Доверчивые девочки как услышали, что в горы пойдут играть, – обрадовались. Взяла Дин-чжэр корзинку, собирать дикие яблоки. Взяла Шоу-чжор лопатку, выкапывать целебные коренья. Припасла Цзе-чжир маленькую мотыгу, подсекать душистые травы. Эр-чжур лукошко на спину повесила, грибы в него собирать. Хэ-бор серп взяла, ветки туи срезать. Прихватили они с собой весёлую пёструю собачку. Вышел за ворота торговец, и пять девочек выбежали вслед за ним.
Прошли они семьдесят семь тропинок, обогнули семьдесят семь пригорков и пришли на Медвежью гору.
Говорит девочкам торговец:
– Доченьки, я под горой буду хворост рубить, а вы на гору повыше забирайтесь, поиграйте там. Когда смолкнет мой топор, возвращайтесь вниз.
Поднялись сёстры на гору, а там красота такая, что и не расскажешь. Взялись они за руки, пошли собирать цветы и яблоки, бабочек ловить, лежать на мягкой траве. И так им хорошо на воле – не нарадуются. Набрала Дин-чжэр полную корзину яблок и говорит:
– Нужно к отцу возвращаться.
– Погоди! – отвечают ей сёстры хором. – Слышишь, отец ещё хворост рубит?
Накопала Шоу-чжор корней гортензии и говорит: – Нужно к отцу спускаться.
А три младшие сестры ей в ответ:
– Не бойся! Отец ещё хворост рубит!
Нарубила Цзе-чжир охапку душистого рогоза [8] и говорит:
– Нужно назад возвращаться.
А две младшие сестрёнки ей отвечают:
– Время ещё есть! Слышишь, отец хворост рубит?
Набрала Эр-чжур полное лукошко грибов и говорит:
– Скоро солнце сядет, домой пора!
Услыхала это Хэ-бор, обиделась и говорит:
– У вас у всех корзинки полные, у меня одной ничего нет!
Видят сёстры, что вот-вот заплачет Хэ-бор, и говорят:
– Хорошо, пройдём ещё немного. Отцов топор ещё стучит!
Хотят они дальше идти, а пёстрая собачка перегородила им путь и залаяла.
– Не ругай нас, милая, мы только тую срежем – и назад.
Забрели девочки в глухую лесную чащу. Срезает Хэ-бор нежные ветки туи, сёстры ей помогают. Вдруг опомнились – солнце уже село, птицы петь перестали, стало темно и прохладно. Пошли девочки назад, а дороги не помнят, и заблудились. Вокруг – крутые горы и густой лес. В ущельях воют волки, в мягкой траве мерцают светлячки, свистит ветер, хрустят сухие ветки под ногами. Страшно!
Бродили-бродили девочки по Медвежьей горе, совсем заплутали. Говорит тут старшая, Дин-чжэр:
– Вот мы глупые! Чего испугались? Слышите?
Отец всё ещё хворост рубит!
Прислушались сёстры, взялись за руки и вместе с собачкой медленно пошли на звук топора. Спустились с горы, видят – дорога. И слышны звуки топора.
Обрадовались сёстры, закричали хором:
– Мы вернулись! Мы здесь!
Только эхо им ответило, а торговец молчит. Начали девочки приглядываться при свете луны и видят – висит на высоком дереве сухая баранья шкура, рядом на верёвке болтается палка. Палка раскачивается на ветру и по шкуре бьёт. А топора никакого и нет. И торговца нет.
Злой, жестокий торговец! Не пожалел девочек, бросил тёмной ночью их одних в горах, на съедение волкам и тиграм.
Перепугались девочки, смотрят по сторонам. Вдруг Дин-чжэр увидела, что высоко на горе огонёк блеснул. А где огонь – там и люди!
Обрадовались сёстры, все вместе заговорили:
– Идём обратно в гору! Нам бы только переночевать! Завтра при свете дня дорогу домой найдём!
И пошли девочки обратно в гору, на огонёк. Пёстрая собачонка вертится под ногами, идти не даёт, громко лает.
Говорят ей сёстры:
– Не ругайся, милая! Сейчас мы людей найдём, ужин приготовим, тебя досыта накормим!
Забрались девочки в гору, подходят ближе к огоньку, а это фонарь у входа в пещеру горит. Взошли по каменным ступенькам, смотрят – деревянные двустворчатые двери, и одна половинка открыта. Заглянули в пещеру – а там старуха сидит. Удивилась она нежданным ночным гостям и спрашивает:
– Как это вы, девочки, тёмной ночью сюда забрели?
Отвечают сёстры:
– Мы пошли в горы яблоки, грибы и травы душистые собирать да и заблудились. Разреши нам здесь переночевать, всего одну ночку!
Вздохнула старуха:
– Эх, девочки, не знаете вы, что это за место. Гора эта Медвежьей зовётся, и пещера тоже Медвежья, потому что живёт здесь медведь-оборотень. И не просто оборотень, а людоед. Кто здесь пройдёт – тот в пасть к нему угодит. Видите – целая гора белых косточек насыпана!
– А ты, бабушка, как же здесь оказалась? Почему медведь тебя не съел, в живых оставил?
– Он и меня съесть хотел, на горе поймал и в лапах сюда притащил. Только старая я и тощая. Одни кости и кожа. Вот и не стал он мною обедать, велел за пещерой приглядывать.
– А где он сейчас, этот медведь? Почему мы его не встретили?
– И хорошо, что не встретили, глупенькие вы девочки! Как бы он сам вас не приметил! Медведь сейчас на охоту ушёл, людей ловить, уже скоро