Сегодня я не могу вернуться из школы и спокойно почитать, потому что мне надо на теннис. И в четверг тоже. А в среду – на гитару, это чуть лучше, чем спорт, но у меня тоже не особо получается. Хорошо еще, что сегодня у нас уроки до половины первого, а теннис в четыре, так что между можно и почитать.
Я заворачиваю свой завтрак: яблоко и темный рогалик с ветчиной без масла – эх! – и иду одеваться. С одеванием сейчас просто: пока еще тепло, я могу ходить в леггинсах и длинной футболке, но зимой приходится носить джинсы, ужасно противно: они мне жмут, и я себе кажусь в них очень толстой.
Пока я одеваюсь, в комнату заглядывает Ондра и говорит:
– Эй, пончик, что ты делаешь сегодня после школы?
Ненавижу, когда он меня называет «пончиком», он это назло.
– Что, что. На теннис иду, я же сказала.
– Понятно, – говорит он. – Ну ладно. – И уходит.
Что это было? Почему он вообще влезает ко мне в комнату, я никогда к нему не лезу. Правда, это скорее из-за того, что у него там живет паук, которого я боюсь. Как-то раз Ондра сделал ужасную гадость: поставил коробку с пауком у моей кровати, пока я спала, и когда я проснулась, то первым делом увидела паука, страшно перепугалась и закричала.
Перед уходом я все-таки смотрюсь в большое зеркало в коридоре, но всё ровно так, как я себе и представляла: я ужасно толстая, и мне ничего не идет. Леггинсы я ношу только черные, и все равно ноги в них толстые, единственный предмет одежды, который мне нравится, – это такой большой свитер, который носил мой дядя, когда был молодым, я нашла его в шкафу у бабушки. И сейчас я, пожалуй, опять его надену, ну и пусть в нем жарко. Потом я хватаю сумку и выхожу, а книжку несу в руке, потому что можно прокатиться две остановки на автобусе и немного почитать. По утрам я езжу на автобусе, чтобы не опоздать, а из школы хожу пешком.
Еще издалека я вижу, что на остановке стоят Алице, Дениса и Яна, мои одноклассницы, которых я терпеть не могу, а они – меня. Они все худые и красивые, у них всегда супершмотки, Алице носит такие короткие футболки, что видно живот, у всех у них, естественно, айфоны. И они вечно надо мной смеются. Вообще-то они над многими смеются, потому что эта троица у нас – королевы класса, и все мальчишки хотят встречаться только с ними, то есть с какой-нибудь одной из них.
В общем, я нарочно замедляю шаг и пропускаю один автобус, время еще есть. Хотя бы почитаю чуть-чуть.
Иногда я читаю и на уроках, но только если уж очень увлекательно и я не могу оторваться, ну или на географии и природоведении, потому что там скука смертная и можно особо не слушать. Есть, конечно, и другие скучные предметы, скажем математика или физика, но там лучше внимательно слушать, иначе ничего не пойму, а заниматься потом с мамой – врагу не пожелаешь. Мы иногда так ссоримся из-за этого, что я расстраиваюсь до слез.
В школе, к счастью, ничего особенного не происходит, я даже успеваю дочитать книгу – супер. Ведь дома меня ждет следующий детектив из этой же серии, и можно не прерываться.
Сегодня я читала и на переменах, всех это почему-то ужасно раздражает, а сами трещат только о контрольных: что там будет или было. Или о парнях – это уже интереснее, но мне никто из класса не нравится, мне нравится… Нет, лучше не буду говорить, это тайна, к тому же он уже в девятом, а до таких парней далеко даже Алице с Яной и Денисой, а мне и подавно. Зато у меня с собой классная книжка, так почему бы не почитать на перемене? Только вот иногда кто-нибудь подходит и вырывает книгу у меня из рук или выкидывает что-нибудь еще такое же остроумное.
И вот я спешу домой к следующей книжке, я еду на автобусе, чтобы поскорей, это последний детектив из моих запасов, завтра придется в библиотеку. Все интересные книжки, которые у нас есть дома, я уже прочитала, но это не страшно, я люблю ходить в библиотеку, мне нравится там рыться, иногда я торчу там по три часа кряду или беру десять книг разом.
Перед тем как начать читать, я делаю себе рогалик с маслом, в школе я почти ничего не ела, потому что на обед были кнедлики, я их не ем, только один себе позволила, поэтому я очень голодная. Но главное, я очень люблю есть спокойно одна, когда на меня никто не смотрит, а рогалик с маслом – вообще мое любимое. Поэтому я намазываю маслом сразу два, переодеваюсь в треники и домашнюю толстовку и устраиваюсь на диване в кухне с рогаликами и книгой. Такие минуты для меня, пожалуй, самые счастливые, я успеваю немного понаслаждаться, но тут слышу ключ в замке. Эх, наверное, мама.
Но всё гораздо хуже: это брат с друзьями, что уже само по себе ужасно, но самое страшное, что с ними еще Матей, а он мне нравится. Он единственный из друзей брата не тупой, но на мне же треники, а в руке рогалик, а они все вваливаются в квартиру и пялятся.
– Ты же сказала, что у тебя теннис! – возмущается брат.
А кто-то спрашивает:
– Ты играешь в теннис? – и ржет. Видимо, такая толстуха, как я, не может играть в теннис.
– Ага, вылитая Серена Уильямс, правда? – говорит брат, и мне хочется его убить. Остальные ржут, кроме Матея, сразу видно, что он не такой, как все.
– Теннис в четыре, – говорю я и понимаю, что голос у меня такой, будто я вот-вот расплачусь.
– Пофиг, мы пойдем в комнату, – махнул рукой брат. И