Леда перепугалась: вдруг Виргиния ее раскусила и теперь просто издевается?
– Почему Поливиос пьет вино? – спросила Иро.
– Потому что черепушка у него безмозговая, вот почему.
– Думаю, он пьет, чтобы забыться, – заметила Леда.
– Опаньки, это кто ж тут у нас внезапно повзрослел?
– Разве не поэтому?
– А тебе кто сказал?
– Никто. Только дедушка нам рассказал вчера, что папа Вангелиса был братом Поливиоса. Моряком.
– Хорош моряк, ничего не скажешь. Как по-твоему, разве можно считать моряком того, кто моря в глаза не видел? Он думал, что моря-океаны – это игрушки какие-то. Говорил, похожу на кораблях, погляжу маленько мир да вернусь домой. Будто в кофейню Михалиса собрался байки послушать, а потом спать завалиться. Но одно дело слушать историю, а другое – быть ее героем. Поняла?
– Нет, – ответила Иро, а Леда не проронила ни слова.
– То, что Смерть отняла, боле ко мне не вернется31. Только это я и знаю, а теперь идите откройте дверь: слышите шаги за окном? Томас пришел.
Леда застыла, вцепившись в стул. Отчего – от слов ли Виргинии, или же от приближения Томаса – желудок ходил ходуном? Будто Леда пыталась удержаться за фальшборт32 корабля посреди разъяренного моря: так ревели волны…
Томас посвистел. Девочки пулей спустились с лестницы и выбежали на улицу.
Виргиния посмотрела им вслед и улыбнулась. Чуть постояла, отрешенно вглядываясь вдаль. Вдруг запечатлевшийся образ детей вернулся к ней и тенью проявился на оконном стекле. Виргиния вздрогнула. «Время лишает красок33», – вспомнилось ей. Утром они созванивались с Марфой. Столько лет не разговаривали, но лишь услышав ее голос, Виргиния тут же вспомнила, каково это: понимать подругу с полуслова. Она сказала Марфе, что девочки – просто замечательные, и она ждет не дождется, когда выдастся шанс увидеться всем вместе. В ответ Марфа призналась, что не уверена, приедет ли она в деревню. Единственное, чего она желает, – быть рядом с Илиасом. Ей не хочется быть вдали от него ни секунды. Марфа попросила лишь об одной услуге: приглядывать за девочками – и ничего больше. Будто бы о таком стоило просить! Она б еще сказала: «Не забывай мыть руки перед едой и ложку мимо рта не проноси». Марфа была ее частичкой, пусть Виргиния и не знала, как сложилась судьба подруги с тех пор, как та уехала из деревни. Первые годы жизни человека подобны корням дерева. Вместе зарылись в почву, вместе пустили побеги. А затем у каждой выросла своя, отдельная жизнь. Но земля у них одна. Их корни переплетены навеки. Виргиния любила Марфу, а потому любила и тех, кто ей дорог. Леду, Иро – и даже этого Илиаса, хоть она с ним и не знакома. Виргиния молилась о нем каждый день.
Дети со смехом шли по деревенским улочкам. Направлялись к Оливии, в книжный магазин. На площади Вангелис пинал мяч. Иро подошла к нему.
– Хочешь, сыграем? – спросил он.
Иро предложила ему пойти с ними в книжный. Вангелис помрачнел. Иро объяснила, что там, в магазине, Оливия разрешает листать книжки и рассказывает им чудесные истории.
– Брось, не нравятся мне книжники да их учеба. Да и сам я учебе не нравлюсь. Я же почти всегда на ногах. А в школе за партой горбатиться – одно мучение! Конечно, и я, бывает, сижу за столом, но, повторюсь, мне это совсем не по нраву.
– Так а кто тебе сказал, что мы в школу идем? Школа – одно дело, а книжный магазин – совсем другое.
– И там, и там есть книжки.
– Ну и что с того?
– Иди куда тебе надо, а я лучше тут посижу. У меня дела.
– Скажи-ка: что общего у шоколада и мяса в красном соусе?
– Ничего нет.
– А вообще-то есть! И туда, и туда добавляют сахар, но всё же это совершенно разная еда. Понял?
– Нет.
– И в школе, и в книжном магазине, и в библиотеке есть книги, но всё же это совершенно разные места.
– А-а-а-а, теперь дотумкал.
– Давай, пошли. А в мячик в следующий раз поиграем.
– Погоди, закину разок.
– Вперед, бросай.
– Точно попаду.
– Кидай уже.
Вангелис забросил мяч и давай праздновать!
– Говорил же тебе, говорил! Точно в корзину.
– Говорил. Пошли уже.
– Знаешь, почему я был так в себе уверен?
– Нет.
– И узнать не хочешь?
– Говори, и пойдем уже поскорей догонять остальных.
– На мне непобедимые ботинки.
– Какие?
– Непобедимые. Мне их намедни Поливиос принес.
– А почему они такие непобедимые?
– Я просто это чувствую. С тех пор, как их надел, всегда попадаю.
– Молодец. Всё, пришли. Заходи, познакомлю тебя с Оливией.
– С кем?! Что это за имя такое.
Оливия его услышала и расхохоталась. Она объяснила, что ее имя произошло от латинского названия дерева, на котором растут оливки и маслины. А еще в древнегреческом языке было слово «олвос»: переводится как «благополучие» или «счастье». Тогда Вангелис спросил хозяйку магазина, не знает ли она часом, что значит имя «Вангелис» по-латински и по-древнегречески. Оливия раскрыла книгу, пролистала до нужной страницы и прочитала, что имя мальчика произошло от «эв» плюс «ангелия» и означает «тот, кто, подобно ангелу, разносит благие вести»34. Мальчик глядел на нее с раскрытым ртом. Оливия пояснила, что Вангелис, получается, и сам приносит хорошие новости: он и вестник, и гонец. Вангелился удивлялся: ну надо же, впервые такое, чтобы в книжке было написано что-то про него самого. А можно ли взять эту книгу домой и показать маме с Поливиосом? Ребята рассмеялись: по сравнению с их невысоким другом энциклопедия, которую Оливия держала в руках, была огроменной.
– Думаю, будет лучше, если ты маму с Поливиосом сюда приведешь. Из этой книги можно часами черпать знания обо всем, чего ни пожелаешь.
– Чего ни пожелаю?
– Чего ни пожелаешь. Достаточно уметь читать. Но что я такое говорю, конечно ты умеешь читать. Ты же ходишь в школу.
– Правда, как не знать буквы, когда я в школу хожу. Почти каждый день.
Все рассмеялись. Вангелис не понял почему, но это его не особо волновало. Он шмыгнул к книжке и торопливо начал в ней что-то искать. Конечно же, он никому не признался бы, что далеко не все буквы знает назубок. Да и в целом читать не особо-то получается. Но сейчас плавность и темп не нужны. Сейчас важно вспомнить буквы. Он подумал о слове, которое хотел найти. Начиналось с буквы «в». «Вино» – вот что он