– И духи?
– Всем в деревне известно, что в доме Лулидов водятся призраки. С тех самых пор, как их всех убили немцы. Понимаете, Лулиды были коммунистами и прятали в подвале евреев.
– Коммунисты – это евреи?
– Боже, Иро! Прекрати эти свои шуточки.
– Но я правда не понимаю, что значит «коммунисты».
– Говорят, после гибели они вернулись в деревню призраками и вновь обосновались в своем старом доме. Некоторые клялись, что видели, как их младшенькая Агафи бегает и играет в том дворе. Но с тех пор много воды утекло.
– А раз их всех убили, как тогда появилась Оливия? Чей она ребенок? – спросила Леда, и Томас взглянул на нее с восхищением.
– Агафи, о которой я вам рассказала…
– Призрак? – перебила Иро.
– Хоть некоторые и говорят, будто она по сей день бегает по двору, в тот злополучный час Агафи играла со старшими в прятки, залезла в бочку и надвинула крышку. Когда поднялся шум, она спросила брата, который был поблизости: «Василис, мне выйти?» – но он строго-настрого велел ей не высовывать носа, что бы она ни услышала. Мол, так она точно победит в прятках.
– И что дальше? – хором спросили ребята.
– Она не вышла из укрытия и там заснула. Деревенские нашли ее, когда все уже случилось. Потом Агафи выросла, уехала из деревни и больше сюда не возвращалась. Ой и разное о ней болтали! Одни говорили, что она стала умницей-красавицей. Другие – что родила ляльку, а потом сошла с ума, и ее упекли в психушку. Во всяком случае, до приезда Оливии мы не знали наверняка, как сложилась судьба Агафи.
Томас сказал, что Оливия – само очарование и умеет рассказывать захватывающие истории. Он предложил девочкам прогуляться и заглянуть в книжный. Сестры возразили, что у них нет денег на покупки, но Томас убедил, что в этом нет ничего страшного: Оливия совсем не против, чтобы дети сидели на балкончике и листали книжки.
Иро с Ледой согласились, и они все вместе отправились в путь. Прошли по каменистой дорожке за кофейню господина Михалиса. Поодаль ветер покачивал деревянную табличку: сверху вырезана веточка, а снизу написано «Золотая ветвь». Под табличкой был припаркован красный велосипед.
– Скажу маме с папой, чтоб подарили мне такой на Рождество, – размечталась Иро, пока Томас толкал входную дверь.
Когда ребята вошли, их окутало чудное благоухание. Девочки глядели во все глаза и не могли насытиться. Высокие-высокие полки, аж до самого верху – и все ломились от книг. Фиолетовый столик, а рядом два стула. На одном из них сидела женщина, погрузившись в чтение. «Динь-дон!» – прозвенел колокольчик над дверью. Каждый раз, когда кто-то входил в магазин, он извещал хозяйку о посетителе. Похоже, Оливия уже давно привыкла к его звону.
– Иду-иду, уже заканчиваю, – крикнула она, не отрываясь от страниц.
– Не беспокойся, это мы.
– А, Томас, это ты. Я тут нашла кое-что невероятное. На Руси был один обряд для хорошего урожая. Присядь, пока я дочитаю. Они срубали дерево, одевали его ствол в женскую одежду и заносили в дом, как дорогого гостя. Разговаривали со стволом, оберегали его, а спустя два дня бросали в реку.
– Рубить деревья – плохо. Не нравится мне эта традиция, – выкрикнула Иро, и только тогда Оливия оторвала взгляд от книги.
– Опачки. Кто это тут у нас нарисовался? Две девчушки. Ваши гостьи, Томас?
Иро перепугалась от такой манеры речи. Оливия расхохоталась. Томас, тоже посмеиваясь, подтвердил, что это самые обычные девочки, а вовсе не разнаряженные древесные стволы. И закидывать их в речку уж точно не стоит.
– Здравствуйте, меня зовут Леда, а это – Иро. Мы живем у нашего дедушки, господина Адрахтаса.
– Я бы очень хотела однажды познакомиться с этим загадочным героем, господином Адрахтасом, – бросила Оливия, утекая в одну из соседних комнат.
Она вернулась с подносом, на котором несла печенюшки и стаканы с соком. Оливия рассказала детям о многом: о прочитанных книжках, о прогулках по деревне, горам и ущельям в окрестностях. Когда Оливия говорила, она вся приходила в движение, вскрикивала, смеялась, а потом и вовсе запела. Если в магазин заглядывал посетитель, дети поднимались на верхний этаж. Леда всё пожирала глазами бесконечные полки с книгами. Прошло много времени, прежде чем она смогла наконец выбрать одну-единственную, самую-пресамую интересную книжку. Взяв ее с полки, Леда подошла к остальным – Томас с Иро утонули в уютных темных кожаных креслах. Леду эти удобства не волновали. Она где стояла, там и села. Раскрыла книгу. Но совсем скоро отвлеклась. Буквы выпрыгивали из текста, бежали наперегонки и складывались в совсем другие слова: «Я бы очень хотела однажды познакомиться с этим загадочным героем, господином Адрахтасом».
Ее дед – загадочный герой? Прямо как те герои, которые живут в книжках?
Железный рыцарь
Иро скакала по зеленой тропинке, которая вела от деревни к дому дедушки. По дороге она все время о чем-то болтала – или, скорее, размышляла вслух, потому что Леде по большей части ни словечка не удавалось вставить.
– Ох ну и крутая же эта Оливия! Мне она жуть как понравилась. Мы столько дней уже торчим в деревне и ни разу ее не встречали. Чудно, да ведь, Леда?
Старшая шла рядом, мусоля во рту травинку. Она смотрела вверх и следила, какими дорожками бродят по небу облака. Полушепотом Леда напевала мелодию, которую они часто пели дома с мамой.
– Эй, Леда! Ты чего не отвечаешь?
– На что конкретно мне надо ответить в первую очередь? Ты который час трещишь без умолку. «Бывают ли деревья-гиганты9? Живут ли деревья семьями? Кто у деревьев папа, а кто мама?»
– Именно! Это же такой восторг! Откуда она только все это знает? Ну, Леда, скажи, что тебе тоже понравилась Оливия, да ведь? Все, о чем она рассказывала, – это та-а-ак круто! Это даже лучше, чем сказки, лучше, чем…
– А может, это просто очередная бредятина, придуманная теми, кто рассматривает наросты на деревьях и пытается по ним гадать?
– А пусть бы и так! Значит, дерево и правда пыталось им что-то сказать.
– В такое верили дикари.
– Какие еще дикари?
– Те, что жили много лет назад где-то очень далеко, я даже толком не знаю где.
– А я знаю.
– Что?
– Деревья взаправду разговаривают. Помнишь, мама рассказывала об одном дереве, с которым она делилась своими тайнами?
– Да, помню.
– У меня тоже такое есть. Каждый день я хожу к нему и шепчу ему свой секрет.
– Какой такой секрет? Расскажи!
– Не могу.