Битва представляла собой кровавый хаос. Существа рвали друг друга клыками и когтями, размахивались примитивным оружием, падали, истекая чёрной кровью. Трупов было столько, что они устилали почти всю поверхность пещеры, образуя жутковатый ковёр из растерзанных тел. В центре этого ада сражались два исполина — крысиная королева, размером с грузовик, и огромный двуногий гнолл-вожак. Их схватка напоминала столкновение двух стихий. Странно, почему гоблины не призвали какого-нибудь своего вожака. Или он уже пал ранее.
Но настоящей причиной моего восторга стал вовсе не этот кровавый спектакль. Прямо посреди пещеры, словно немой свидетель бойни, возвышался обелиск. Двадцать метров первозданного величия, высеченного из бело-серого камня с прожилками, напоминавшего мрамор. По его граням бежали голубые всполохи энергии, а в основании и у вершины пульсировали крупные кристаллы, отбрасывая причудливые блики на сражающихся существ.
Становилось очевидным — именно этот артефакт был яблоком раздора, причиной этой безумной резни. И теперь он был почти в моих руках... Если, конечно, мы сумеем незаметно спуститься вниз и не стать очередными жертвами этой невероятной вражды.
— Бренор, хватит себя корить, — сказал я, наблюдая, как гном мрачно ковыряет ногтем рукоять на мече, что я ему вернул. Так как Вейла уже шла сама. — Даже если бы ты не наступил тогда на кость, они всё равно поднялись бы. Их призвала королева. Видишь ли, у них тут... — Я жестом обозначил бойню внизу. — Идёт священная война за обелиск.
— Что за обелиск такой? — Голос Крианы (я всё ещё не мог привыкнуть называть её «Дочерью Ночи» слишком пафосно) прозвучал прямо у моего уха. Она стояла так близко, что я чувствовал лёгкое дуновение её дыхания. Да что она со мной делает. Может, магия какая? Отчего она так влияет на меня?
Я повернулся к ней, пожимая плечами:
— Если бы знал — рассказал бы. Но кроме того, что он защищает этот мир, мне ничего не известно.
— Откуда тогда такая уверенность? — Её брови изящно поползли вверх.
— Книги люблю, — пожал я плечами. — Где-то попадалось, что подобные обелиски расставлены по всему Керону. Стоят на страже от какой-то внешней угрозы. Какой именно — автор скромно умолчал.
Она задумалась на мгновение, затем резко выпрямилась:
— Ладно. Что будем делать?
— Мне нужно к нему, — выпалил я, наблюдая, как это заявление отражается на их лицах.
Бренор аж подпрыгнул:
— Парень, ты в своём уме? Ты слепой, что ли? — Он ткнул пальцем вниз, где кипела кровавая баня.
— Вижу прекрасно, — спокойно ответил я. — Поэтому и предлагаю дождаться, пока они перебьют друг друга. Остатки добьём сами, ну или я один.
Женщина скрестила руки на груди, грациозно опершись спиной о стену и согнув одну ногу:
— Ты так уверен в своих силах?
— Если эта перекормленная гадина, — я кивнул в сторону крысиной королевы, — не начнёт вновь блокировать магию, то да. Абсолютно.
На её губах появилась та самая усмешка, которая сначала бесила, а теперь почему-то заставляла сердце биться чаще:
— Тоже догадался, — произнесла она, и в её глазах мелькнуло что-то, что я не смог прочитать. Может быть, уважение? Или просто удовлетворение от того, что её догадка подтвердилась?
— Догадаться было несложно, — пожал я плечами, доставая из сумки провиант. — Пока они заняты выяснением отношений, предлагаю подкрепиться. Война войной, а обед по расписанию.
— Наконец-то разумное предложение, — проворчал Бренор, с грохотом прислоняя меч к стене и потирая заскорузлые ладони с видом заправского гурмана.
Вейла, кутаясь в плащ, опустилась рядом с гномом.
Она, продолжая стоять у стены, только отрицательно махнула рукой:
— Благодарю, но я воздержусь от угощения.
— Что, на диете? — не удержался я от глупой шутки. Ну а чего она кочевряжится?
Она не ответила, а только фыркнула. Ну да, глупость сморозил. С её-то фигурой и образом жизни особо не поправишься.
Установив артефакт, камень-хранитель, для предупреждения о возможных незваных гостях, я принялся за кулинарные подвиги. Алхимический котёл зашипел, приняв порцию чистой воды, а вскоре воздух наполнился ароматами специй и мяса.
Со стороны эта картина должна была выглядеть сюрреалистично: внизу — кровавая бойня, а мы, словно зрители в ложе театра, устроили пикник на краю пропасти.
Через сорок минут шурпа загустела до идеальной консистенции, а ещё через две — Криана не выдержала.
— Пахнет... заманчиво, — наконец сдалась она, и я тут же протянул ей свою тарелку. — Полагаю, я могу позволить себе немного.
— Приятного аппетита, — ухмыльнулся я, вручая ложку и принимаясь ухаживать за собой. Другие двое наших спутников уже вовсю работали ложками, не смотря на горячее варево.
Наблюдать за тем, как она ела, было отдельным удовольствием. С одной стороны, тарелка опустела с пугающей скоростью, с другой — каждый её жест оставался удивительно изящным. Как ей удавалось сочетать голодный азарт с аристократической грацией? Кажется, я окончательно потерял голову. Нет, с этим надо что-то делать. В который раз сказал я себе.
Затем я приготовил травяной отвар и подал с горячим эчпочмаком, ловко разломив хрустящую выпечку и добавив внутрь кусочек масла. Она сначала вяло отнекивалась, но под натиском ароматов капитулировала. И вот уже она доедает четвёртый «треугольничек» — как называют эти пирожки за пределами Татарстана — а я ловлю себя на мысли, что готов часами наблюдать, как на её губах играет довольная улыбка.
Когда последние крошки исчезли с тарелок, Криана, облизнув губы, задала вопрос, который, казалось, дался ей с неожиданной искренностью:
— Это было... восхитительно. Где ты купил такие вкусняшки?
— Моих рук дело, — с гордостью ответил я, ловя на себе удивлённый взгляд.
— Он действительно мастер приготовить вкусняшки, — подтвердила Вейла, уже успевшая заметно округлиться за время нашего пиршества. Её рука снова потянулась к припасам с настойчивостью голодного волчонка. Ничего, пусть ест. Ей силы ой как нужны. Я, как заботливая бабушка, сначала каждый раз подливал ей в тарелку шурпу, пока котёл не опустел, а после вручал пирожки, один за другим.
— Ты не перестаёшь удивлять, — промолвила Криана, и в её обычно холодных глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. Отчего мне прям стало хорошо-хорошо.
— Вот, попробуйте это, — с таинственным видом