За эту попытку к сопротивлению, остальные двое стали молотить его дубинками еще сильнее, после чего связали-таки ему руки.
Неожиданно, сквозь шум в ушах, он услышал знакомый голос:
- Да что же вы делаете? Вы обещали его не бить!
- Мало ли что я тебе обещал, крошка — ухмыльнулся смазливый, рослый воин.
Хелдор поднял голову и увидел Альду — напуганную и не понимающую, что происходит. Хотя что тут было понимать?
- Сссука — прошипел командир пикинеров, разлепив разбитые губы.
В этот момент оправившийся от удара в пах нападающий треснул его дубинкой по виску - и Хелдор в тот же миг потерял сознание.
Глава 6
Глава 6.
Эльф с необычным, даже для своего народа, серебристым цветом волос, сейчас двигался едва ли не в самый глухой уголок, на западе Арн-Дейла. Казалось бы, не очень далеко — но человеку по этим тропам можно было пройти лишь в один конец. Даже с помощью единорога, которого он смог призвать и подчинить себе — в одну сторону можно было добраться за пару дней.
Бояться в этих краях можно было разве что диких зверей – особенно в такое время года могла быть опасна рысь - затаиться высоко на дереве и прыгнуть сверху. Впрочем, верная кольчуга из мифрила от когтей его точно спасет, хотя…
Одержимый теперь идеей, что на него может прыгнуть лесная охотница, снял с головы капюшон, поправил волосы, теперь зорко осматриваясь по сторонам. На плаще можно было увидеть несколько весьма грубо заштопанных дыр – молодому эльфийскому предводителю больше с руки было плести заклинания, нежели пользоваться иглой и ниткой.
На Эруане, в западной его части, эльфов было немало – но это были, как принято говорить, ренегаты. Некоторые жили бок о бок с людьми, а некоторые, как те, которых он ищет, своего места здесь не нашли. После своего исхода из земель Высших, или, как называют, светлых эльфов, они так и остались там, куда пришли их предки. Век эльфов долог, но пять сотен лет — предел, так что навряд ли у этих изгнанников остался кто-то, кто был свидетелем тех темных и странных событий. Раскол, как он слышал, произошел не по их инициативе — так что власть эльфийских архонтов, коли они сохранили о них память, ими должна была признаваться, а значит, этим можно было воспользоваться.
Вот, наконец, он понял, что недалеко поселение лесных жителей — вот запекшаяся кровь на кустарнике, обломанная ветвь, след от стрелы — кажется, охота у них шла неплохо.
Эльф слез с единорога — пожалуй, он его оставит при себе, прибытие к их лесным хижинам на белоснежном животном, которые, по большей части водились только в исконных землях эльфов, произведет неизгладимое впечатление. Он сделал несколько пассов руками над небольшим, протекающим поблизости ручейком. Небольшой куб воды поднялся вверх, словно лишился веса. Еще один жест — и вода прямо в воздухе растеклась в тонкий овал — и теперь эльфийский принц мог видеть в нем свое отражение.
Было много насмешек даже от других эльфов о том, что принц слишком много уделяет внимания своей внешности — пусть так, но сейчас это было необходимо. Встречают, как говорится, по одежке. В отражении на него смотрел молодой эльф — сорок лет для них даже немного смешной возраст. Нет, они не играют в кубики до пятидесяти лет, как утверждают злые языки, в шестнадцатилетнем возрасте юноши и девушки могут вступить в Егерские отряды, но все равно — не солидно.
Его свежие, если не сказать, юные черты лица заметно выделялись на абсолютно седых волосах — хоть он и был наследным принцем, но он в шестнадцать лет поступил на службу, а в первый бой он вступил в качестве самого обычного рядового стрелка — что ни говори, жизни он повидал. Может быть, даже больше, чем выпадает на долю бойцов в Егерских отрядах...
Серж критично осмотрел свое облачение — привычный костюм пришло время сменить на что-то посолиднее. На крупе единорога был аккуратно сложенный сверток – там были отливающие серебром вычурные, но бесполезные в бою доспехи эльфийского архонта. Нет, реальную защиту они представляли, но на деле даже не предусматривали шлема – того не было в угоду высокому, богато украшенному латному ожерелью и гротескным наплечникам. Кираса с длиннющей юбкой, зарукавья и поножи были под стать.
Тяжело, неудобно – молодой архонт одевался так долго, что пару раз приходилось стабилизировать водяное зеркало, в которое он смотрелся. Тем не менее, доспехами он гордился - его место в Совете Архонтов для умудренных жизнью советников было самой настоящей пощечиной — состоять там в сорок лет они и мечтать не смели.
Свертком оказался его плащ – он застегнул его на серебряной цепочке, пропустив через наплечники: снаружи он был такой же, как и доспехи, серебристым, а темная подкладка оттеняла блеск его кирасы. После этого он, убрав все лишнее –свою походную одежду и лук со стрелами с глаз долой, оставив при себе лишь меч, сел на своего волшебного скакуна.
Тщательно покрутившись перед магическим зеркалом так и эдак и поправив плащ, он одним мановением руки развеял заклинание и двинулся к поселку. Лесные охотники высыпали из крытых хижин, построенных прямо вокруг деревьев. Те с благоговением смотрели на него, будто на существо из другого мира, в какой-то неясной мольбе протягивая к нему руки. Пришелец мог внимательно рассмотреть местных:
Поскольку ткацких станков у них, видимо, не было — они были одеты преимущественно в звериные шкуры. Несмотря на то, что они не были грязными и ободранными, но они действительно были похожи на первых эльфов — наверное такими, какими их создали Демиурги. Это впечатление не могли испортить ни некоторые элементы одежды из льна и сукна — выменянные у ближайших деревень, ни железное, видавшее виды оружие. Он осмотрел их внимательнее — на первый взгляд особых следов вырождения не наблюдалось — семь сотен лет - не так много поколений сменилось. Вот окажись на их месте люди, да в таком небольшом количестве — судя по размерам поселения их