Совершая привычный, обусловленный сезонами года путь по своим охотничьим угодьям, отдельные кланы порой встречались, наслаждались отдыхом и гостеприимством, выбирали себе «вторых половинок», обсуждали союзы и распри, вспоминая, как на этой же земле когда-то дружили, ссорились, мирились, вступали в браки их мифические предки – Вороны, Землеройки, Кенгуру, Валлаби, Динго, Летучие Мыши… А еще совершали путешествие «в страну сновидений», рассказывая мифы о богах и героях, в том числе языком священных рисунков и танца.
Как правило, отдельный клан рассказывал «свою» часть мифа, и, объединяя людей, миф и сам оживал, рождался заново, как в первоначальные времена. Ведущую роль в этих священных церемониях, как и во всей жизни общины, играли старшие мужчины, причем их авторитет основывался не только на житейском опыте, но и на близости к «миру сновидений», к духам, которых они могли призвать, чтобы покарать того или иного нарушителя социальных правил.
Между тем на многих островах Полинезии к моменту появления там европейцев складывались протогосударства, объединенные уже не по семейному, а по территориальному признаку. Во главе их стояли вожди, которые, конечно же, были прямыми потомками важнейших богов и легендарных героев. Вождь и сам считался божественной особой и объектом особого культа, неприкосновенной персоной для менее благородных соплеменников. Иногда ему полагался даже «специально обученный» дополнительный вождь-оратор, обращавшийся с речами к народу от имени священной особы. Считалось, что после смерти душа вождя возвращается прямиком к великим предкам в прародину Гаваики, а вот души простолюдинов либо отправлялись под землю, либо просто умирали вместе с телом.
Ниже на социальной лестнице находилась местная аристократия и землевладельцы. Обрабатывали землю и занимались рыболовством простолюдины, живущие традиционными большими семействами. На низшей ступени, практически за пределами общественной иерархии, находились рабы. А почему? Да потому, что у них не было маны!
Мана небесная
Неравенство людей полинезийцы объясняли тем, что каждый человек обладает определенным количеством маны – бесплотной невидимой субстанции, особого рода энергии, которая делает человека сильным, умным, умелым, благородным. Конечно, больше всего маны было у вождей, изрядным ее количеством обладали жрецы. Также люди, богато наделенные маной, могли стать «тахуна» – это слово означает и служителя культа, и представителя значимых и творческих профессий. Среди них – строители лодок, искусные кормчие, резчики по дереву, танцовщики, декламаторы, мастера-татуировщики. Именно мана позволяла им создавать нечто недоступное обычным людям. И конечно, у каждого из таких высоких ремесел существовал свой бог-покровитель.
Наверное, для полинезийцев была актуальна поговорка «Береги ману смолоду». Божественный заряд можно было растерять и даже полностью утратить из-за недостойного поведения, например трусости, или вследствие нарушения сакральных запретов, которых в жизни островитян было великое множество. Впрочем, были и способы пополнить персональный запас маны – это, конечно, «правильные» деяния и жертвы богам и духам.
Мы снова видим, что миф объясняет и закрепляет сложившиеся социальные нормы, а их неукоснительное соблюдение «контролируют» обычай и ритуал. А знаете, что самое интересное? В какой-то мере так происходит и по сей день. Пусть мы живем в мире, давно «расколдованном» наукой, миф не покинул наше сознание, ни индивидуальное, ни общественное. Давайте помнить об этом, когда обратимся к той древней-древней эпохе, когда и небо, и солнце, и звезды, и животные, и даже ветер и дождь – все они были людьми…
Глава 2. Когда кенгуру были людьми
Сколько бы ни твердили новые хозяева Австралии, что аборигены дики и невежественны, даже они не могли не признать, что своей главной и важнейшей наукой – знанием окружающего мира – коренное население владело в совершенстве. Убедиться в этом мог любой поселенец, который заблудился в пустыне или в буше: там, где белый человек, обессилев от голода, жажды и палящего солнца, уже прощался с жизнью, аборигены ставили свои легкие хижины и шалаши, обнаруживали источники воды, съедобные растения и не возвращались с охоты с пустыми руками. Они великолепно знали нюансы ландшафта, погодные приметы, положение звезд на небе, язык следов на земле и, конечно, места обитания животных, рыб, птиц и их повадки. Словом, они читали природу как открытую книгу и искали в ней не только практические знания для удовлетворения своих насущных нужд, но и ответы на вечные вопросы.
В семье единой
Не отделяя себя от окружающей природы, аборигены Австралии, как и многие другие народы в далеком или недавнем прошлом, переносили на нее свои представления о человеческом обществе. Все животные и даже природные стихии в их представлении не просто «вели себя» так же, как люди, – они и были, по крайней мере когда-то, людьми.
Как тут не вспомнить замечательную книгу русского путешественника Владимира Арсеньева «Дерсу Узала»! Его спутник и проводник по Уссурийскому краю гольд (нанаец) Дерсу также называл людьми не только всех таежных обитателей – кабана и тигра, енота и барсука, мышь и муравья, но и огонь, воду, солнце, туман…
Группа восточных серых кенгуру, пляж Pretty Beach. Национальный парк Муррамаранг. Новый Южный Уэльс, Австралия
Страус эму тоже пострадал от любви к искусству. В прежние времена у него были длинные крылья и он прекрасно умел летать. И, паря в вышине, он наблюдал, как журавли грациозно танцуют свой брачный танец на берегу лагуны. Эму тоже захотелось так же красиво порхать, изгибать шею и перебирать ногами. Он попросил журавлей научить его танцам. Старый журавль объяснил эму, что при всем желании у него ничего не получится: слишком длинные крылья будут мешать. Свои крылья, которые были ничуть не короче, хитрые птицы спрятали, сложив на спине. А эму был готов на все и согласился, чтобы журавли укоротили ему крылья. Но, сделав это, коварные танцоры просто поднялись в воздух и улетели. А одураченный эму навсегда остался на земле. Пришлось ему научиться быстро