Сама же прекрасно понимаю, что идеально подобрать слова не получится. В реальности может пойти все по-другому. И это будет скорее всего не так, как я бы хотела.
Так оно и случилось.
Приготовив кофе Ярцеву и зайдя в кабинет, понимаю, что он не один. От этого внутри все ухает куда-то вниз.
Катастрофа.
Настрой сбивается, и от этого кажется, что мое решение уже не такое уж и правильное.
Огнев.
Начальник безопасности – мужчина не простой. Видела его пару раз, общаться не приходилось. И хорошо, потому что взгляд у него как сканер или детектор лжи. Даже сейчас он смотрит на меня так, будто все про меня знает. Будто сейчас скажет Ярцеву, что я не та, за кого себя выдаю.
Ух…
Промямлила что-то про кофе. Но Роман Олегович отказывается и прощается с Ярцевым. Еще раз посмотрев на меня, покидает кабинет.
Владимир же берет чашку с кофе в руки и делает глоток. Примечаю папку, которую он откладывает.
Давай, Юля, это единственный шанс, пока не передумала. Он поможет. Почему-то в этом полностью уверена.
Понимаю, что веду себя ужасно. Использовала по сути его отца, теперь хочу попросить о помощи и его.
– Владимир Александрович, – все же подаю голос и не узнаю его со стороны. Будто и не я говорю.
Мужчина поднимает на меня свой темный взгляд. Застываю, внутри все немеет.
Божечки, да почему же я его так боюсь?
– Слушаю.
– Мне нужна ваша помощь, – все же получается выдавить из себя непростые для меня слова.
А сказав, тут же хочется выдохнуть с облегчением.
Фу-у-ух, сказала!
– Ну, – ждет, смотрит.
А я не знаю, с чего начать. Хоть в голове уже был запланирован и, кажется, заучен текст, а сейчас все испарилось. И уверенность туда же.
Чувствую себя полной дурой. Но иного выхода не вижу, увы. Заварила кашу, сама виновата.
– Даже не знаю, с чего начать, – мнусь на месте, словно нашкодивший ребенок перед строгим взрослым. Хочется провалиться сквозь землю под его взглядом. Но чудес не случается.
– С самого начала, Юля, – мое имя звучит с нажимом. – Но для начала присядь, – звучит приказом.
И я слушаюсь.
Сажусь на край диванчика и, расправив невидимые складки на брюках, закрываю глаза на секундочку. Делаю глубокий вдох и, открыв глаза, поднимаю голову, уже смелее встречая взгляд Владимира.
– Мне нужно в кое-чем признаться.
Мужчина молчит, давая возможность мне высказаться.
– Я никогда не была любовницей вашего отца. И Лия – не его дочь. Поэтому мы не имеем никакого права на то, что нам завещал ваш отец, Александр Владимирович. Очень надеюсь, что это вам поможет в решении этой проблемы. И в ближайшее время вы исключите из завещания имя моей дочери.
Замолкаю. Но и мужчина не торопится что-то говорить.
– Лия… – понимаю, что нужно продолжить. Но словно впадаю в ступор.
Сложно говорить.
– Не дочь моего отца. Я понял. Ты сказала, что тебе нужна помощь. В чем она заключается?
– Я… я… Сейчас, – беру небольшую паузу, потому что слезы подступают к глазам, и становится невозможно говорить. Горло словно тисками сжало. – Ваш отец очень благородный человек. Был. Он мне помог. Но Ланской – это тот парень, которого вы видели, – теперь знает, что за меня некому заступиться. Он сделает все, чтобы испортить мне жизнь.
– Чего ты боишься? Что он может сделать?
– Его семья не простая. Я уже общалась с его отцом. Прекрасно понимаю, что они смогут забрать мою дочь, если узнают, что она от Глеба.
– А она его дочь, – звучит не вопросом.
Киваю, поджав губы.
– Почему он должен ее отобрать?
– Он намекает на это.
– Давай все по порядку?
– Я не хочу вдаваться в подробности, простите. Но Лия, и правда, дочь Глеба, – ловлю его взгляд. – Нет, мы не были в отношениях. Сами понимаете, он из богатой семьи и я, – пожимаю плечами. – Да и не нравился он мне никогда. Просто так получилось.
– Он тебя обидел?
Его вопрос звучит так, что я слышу совсем другие слова.
Закусываю губу.
– Я сама виновата. Ничего не помню. Всей группой собрались погулять, отметить какой-то праздник. В общем, было решено идти в клуб. Я и еще две девочки хотели отказаться, но не получилось. Так как отбиваться от коллектива не очень хорошо. Да и не хотелось, чтобы потом тыкали в нас пальцем. В общем, в клубе случился конфликт. Глебу и его другу что-то не понравилось. Завязалась драка. И, – вспоминать все это не хотелось, – и Глебу понадобилась помощь, а я не смогла отказать и помогла ему обработать раны. Мы болтали, и он меня угостил соком. А потом – все, как в тумане.
Владимир молчит, хмурит брови.
– А утром я проснулась с ним в одной постели.
Ком в горле.
Стыд и шок, которые я тогда испытала не передать словами.
– Я сама виновата. Не нужно было никуда идти, раз не хотела. Ничего этого не было бы.
– Что потом? – звучит жестко.
– Потом Глеб предупредил, чтобы не смела никому ничего говорить. Но когда я узнала, что беременна, сказала ему. Он посмеялся и отмахнулся от меня. А на следующий день пришел его отец и… Это был не самый приятный разговор в моей жизни, – усмехаюсь невесело. – Мне дали денег на то, чтобы я избавилась от ребенка. И не смела портить репутацию их сыну.
– Как мой отец во все это влип?
– Это все какое-то странное стечение обстоятельств. Он оказался знаком с моей мамой. Когда приходил к нам на семинары, обратил на меня внимание и после занятий спросил, не однофамилица ли я. Слово за слово… В общем, он начал приезжать к нам в гости. А потом я сама ляпнула ему про ситуацию. Он меня домой подвозил, сказал, что по пути – ему ехать куда-то надо было в область. И я все ему выпалила. Вот он и нашел вариант, как скрыть мою беременность и ребенка от Ланских. Ведь когда беременность стала заметна, папаша Глеба снова меня нашел. Тогда Александр Владимирович ему сказал, что ребенок его, и чтобы они оставили меня в покое. Я ушла из института. Александр Владимирович, как только родилась моя девочка, оформил ее на себя. И теперь вот… У Глеба появились подозрения, что я скрыла беременность и не сделала то, на что давали денег, – слова летят сумбурно.
Высказавшись, замолкаю. Опускаю взгляд, потому что мне стыдно смотреть на мужчину, сидящего напротив меня.
– Собирайся.