Когда самолет взмыл в небо, я сказала: «Прощай, Шэньсяньдин, остававшийся в тебе корень я выкопала и увезла с собой, впредь меня ничего с тобою не связывает. Прощай, Юйсянь, если когда-нибудь я и буду возвращаться в твои объятия, то только на Праздник чистого света, чтобы почтить память мамы-директора…»
Была уже ночь, когда я безмятежно заснула в отеле при аэропорте Шэньчжэня.
Теперь каждый свой шаг я выверяла согласно плану, который составила накануне.
Начиная с того момента, я превратилась в удивительно разумную девушку, каждое мое решение подкреплялось конкретным планом и порядком действий.
Теперь я жила одна совсем в другом городе, и в моем окружении не было ни родственников, ни друзей.
6
В 2002 году жизнь в Шэньчжэне уже кипела вовсю. Значительная часть новостей, влиявших на проводимую в Китае политику реформ и открытости, распространялась по всей стране именно из Шэньчжэня.
Провинция Гуйчжоу, как и прежде, развивалась медленно и оставалась экономически отсталой. Когда студенты небольших вузов типа педуниверситета, в котором училась я, обсуждали планы на будущее, то в их разговорах зачастую мелькал именно Шэньчжэнь, а не Пекин, Шанхай или Нанкин. Разумеется, попасть в мегаполисы мечтали все, но при этом прекрасно понимали, что зацепиться там ох как сложно. В этом смысле Шэньчжэнь открывал множество прекрасных перспектив, поэтому у выпускников он находился в приоритете.
На самом деле, если бы не драматичные перемены в жизни, сама бы я в Шэньчжэнь не поехала. По своей натуре я домоседка – к чему куда-то отправляться, если все и так хорошо? Но при том раскладе, который случился в моей жизни, я предпочла сбежать подальше от родных мест.
Сразу после прибытия в Шэньчжэнь я сделала пять дел. Во-первых, оставив при себе деньги на проживание, положила на сберкнижку сто с лишним тысяч, после чего зашила ее в потайной карман рубашки. Во-вторых, отправила в учебный отдел письмо с разъяснением, что бросила университет по той причине, что мне надоело учиться. Разумеется, подобная причина наносила ущерб моему имиджу, но зато не нужно было ломать голову, чтобы выдумывать какую-то историю. В-третьих, я написала письмо бывшей соседке по комнате, в котором попросила ее пересылать всю мою почту в Шэньчжэнь. В-четвертых, добравшись до города, я поселилась в самой дешевой гостинице.
Ну и наконец последним, пятым, делом, которое далось мне сложнее всего, стал разговор с отцом, которому я сообщила о новом месте своего пребывания. Для этого мне пришлось звонить по межгороду.
Сперва я хотела и ему написать письмо, но побоялась, что, прежде чем оно дойдет, ему позвонят из учебного отдела, и тогда все обернулось бы большим скандалом.
– Ваньчжи, почему? Почему? Почему ты пошла на такой шаг? Неужели ты больше не считаешь меня родным отцом? Неужели проведенные вместе двадцать лет для тебя совершенно ничего не стоят?..
В тот день было воскресенье, и когда я позвонила ему домой, он неожиданно расплакался.
Человек – не камень, да и кто бы тут сдержался?
Я тоже залилась слезами, попросила его понять и простить, поблагодарила за все, что он сделал для меня, объяснив, что всего лишь хочу начать новую жизнь. Я пообещала, что смогу полностью позаботиться о себе – пусть за меня не переживает…
Положив трубку, я вдруг услышала, как с улицы доносятся слова песни:
Вытри слезы, не нужно бояться,
В череде бурь житейских это просто пустяк!
Погода стояла прекрасная, над головой простиралось бескрайнее синее небо, ярко светило солнце. Из-за близости моря дул приятный бриз, так что здешняя жара для меня как жительницы южной провинции Гуйчжоу была не в тягость.
Моим первым впечатлением от Шэньчжэня стало то, что тут повсюду звучали песни. Поскольку магнитофоны здесь были контрабандным товаром, то стоили намного дешевле, чем в других местах Китая; что же касается песен, то в основном их исполняли популярные звезды из Гонконга и Тайваня. Даже небольшие парикмахерские и те выставляли на улицу свои динамики. Если поблизости друг от друга находилось сразу несколько лавок, откуда доносилась разная музыка, то хозяева, чтобы никому не мешать, сознательно делали звук потише. А если на всю улицу имелось лишь одно такое заведение, то музыку в нем врубали на всю громкость.
Население Шэньчжэня в те времена еще не слишком разрослось. Зато стройплощадок там было хоть отбавляй. Днем весь народ в основном трудился на стройке или где-то поблизости, поэтому город казался опустелым, пешеходы практически не встречались. Другой причиной отсутствия на улицах людей была жара. Разносившиеся по городу песни служили своего рода приманкой для пешеходов. Ведь если люди шли на звук, то их непременно ждал какой-нибудь магазинчик, а там непременно работал кондиционер.
В то время в Шэньчжэне в основном проживали люди молодого и среднего возраста, причем молодежь преобладала. Все они приехали из самых разных уголков страны, так что звуки песен скрашивали им тоску по родным местам.
К вечеру город наконец оживал – на улицах устанавливались закусочные, повсюду стоял пир горой. К этому времени хиты в исполнении поп-звезд затихали, их место занимали приехавшие со всех уголков страны новые жители Шэньчжэня – безо всякой косметики, одетые в самые простые спецовки, держа в руках микрофоны, они горланили песни, зачастую заглушая друг друга, отчего казалось, что небо перевернулось и земля опрокинулась.
Моя гостиница находилась как раз в таком оживленном месте. Будучи «одиноким странником на чужбине» [29], я боялась тихих ночей. Само собой разумеется, что цены на проживание в этой гостинице были самыми низкими. О деньгах я имела весьма расплывчатое представление, хотя и понимала, что сто с лишним тысяч юаней – сумма немаленькая. Но размышляя о том, что впереди у меня долгий жизненный путь, на котором могут возникнуть непредвиденные ухабы, я установила для себя правило тратить деньги лишь тогда, когда на чем-то экономила.
Первая работа, которую я нашла, находилась на отдаленной от города стройплощадке. Поскольку диплома о высшем образовании у меня не имелось, то работу в офисном здании для так называемых белых воротничков я найти не смогла. Быть зазывальщицей при разного рода заведениях мне тоже не хотелось: я считала неприемлемым обряжаться в форму, которую навязывал хозяин, да еще и наносить на лицо боевой раскрас. К тому же я совершенно не была создана для того, чтобы с улыбкой встречать и провожать каждого клиента…
Свой первый в жизни трудовой договор