По словам Цзюань, в последующие дни нас ждало постепенное сокращение прибыли – в канун Праздника весны деньги текли рекой, а вот потом целую неделю в магазине могло быть пусто. Такое повторялось каждый год, она лишь хотела напомнить, чтобы я была к этому морально готова и не пала духом.
– Может, тогда не стоит в эти дни открываться? – спросила я.
– Наоборот, надо работать в обычном режиме, – тут же возразила Цзюань, – мы должны сделать так, чтобы покупатели еще сильнее почувствовали нашу заботу о них.
Заметив, что я не согласна, она продолжила гнуть свою линию:
– Ты у нас мастер по написанию лозунгов, а я – по открытию настоящих супермаркетов, так что лучше слушайся меня.
В последующие дни мы напоминали двух скупердяек, помешанных на деньгах, – с утра до вечера у нас на уме и на языке были только деньги. Мы только и мечтали о том, как бы раскошелить наших покупателей, чтобы ни один из них не ушел, не потратив хотя бы сотню юаней. А по вечерам, когда усаживались друг напротив друга и считали деньги, мы представляли, что пластиковые ведерки с деньгами – это не иначе как наши волшебные талисманы богатства.
В первый день первого лунного месяца магазин и правда остался пустым, в супермаркет зашли лишь двое взрослых и один ребенок – ребенок купил лампочку, один из взрослых – банку консервированного тофу, а другой, который просто проходил мимо, – зажигалку.
Вечером мы закрылись пораньше и снова заварили себе лапшу. Забравшись наверх, мы просто лежали, тупо уставившись в потолок, разделяя на двоих нашу скуку. Из-за этого невиданного безделья мне даже ничего не хотелось читать.
Праздник весны – это самый тоскливый праздник для тех, кто остался вдали от дома.
Я, разумеется, тосковала не по Шэньсяньдину, а по дому в Юйсяне – местные всегда называли его квадратной усадьбой. Что касается родных мне людей, то и тут я скучала не по родному отцу Хэ Юнвану и старшим сестрам, а по моему папе-мэру – если бы он был по-настоящему родным, разве бы пришлось мне уже второй год подряд праздновать этот день на чужбине? Чтобы развеять гнетущие мысли, я молча поднялась и принялась возиться с деньгами – у бумажных купюр расправляла уголки, разобранные по кучкам монетки завернула в новую бумагу.
Какая прекрасная вещь деньги – даже если на них просто смотреть и не тратить, это все равно приносит удовольствие. Причем чем больше денег, тем радостнее. Это напоминает то самое чувство, с которым родители смотрят на своих умненьких, перспективных деток, мечтая об их блестящем будущем.
Приподнявшись с постели, Ли Цзюань, глядя на меня, осторожно поинтересовалась:
– А как насчет того, чтобы завтра у нас появился телик?
У нас уже накопилось больше двенадцати тысяч, этого вполне бы хватило на телевизор.
Но я вдруг заколебалась.
Тогда Цзюань продолжила:
– Я знаю одно место, где можно купить задешево.
– Новый? – уточнила я.
– Конечно, новый. Можно купить размером поменьше, такой обойдется в три тысячи, не больше. С телевизором будет повеселее. А то я скоро на стенку полезу от скуки.
– Хорошо. Надо так надо.
13
На следующий день с утра пораньше Ли Цзюань взяла деньги и повезла меня на велосипеде в близлежащую приморскую деревушку. Там стояли сплошь двух-трехэтажные дома, построенные в китайском, европейском и смешанном стилях. Судя по виду, все они появились в последние лет десять. На каждом из домов висело по одному, а то и сразу по несколько красных фонарей. Парные надписи на дверях дарили праздничную радостную атмосферу, всю улицу перед домами покрывал красный ковер из конфетти. Судя по всему, в канун и первый день Праздника весны грохот петард и хлопушек тут не смолкал до самого рассвета.
Однако сейчас в деревне царила полная тишина.
– Кто тут может продавать телевизоры? – спросила я.
– Кончай задавать вопросы, просто поверь, что мы его купим.
Тут из дома неподалеку вышел какой-то старичок с маленьким песиком на поводке.
Ли Цзюань, схватив меня за руку, рванула к нему и любезно объяснила цель нашего визита.
Старичок, оглядев нас с ног до головы, произнес:
– Так ведь праздник на дворе! Ну и наивные же вы.
– Ну, пожалуйста, дедушка, помогите, нам так хочется посмотреть сегодня телевизор! – ласково попросила Ли Цзюань.
– Ну ладно… для начала пройдемте ко мне.
Мы следом за ним зашли во двор.
– Бабка, а ну-ка выноси сюда нашу корзину, – крикнул он.
Из дома на его зов вышла старушка с огромной корзиной, позади нее на велосипеде выкатился малыш в традиционной шапочке в виде головы тигренка [79]. Взяв у деда поводок, он принялся накручивать по двору круги, таская за собой щенка.
В корзине пестрели всевозможных сортов и видов разноцветные электронные часы и несколько калькуляторов.
– Дедушка, мы это покупать не будем… – начала было Цзюань.
– Давайте-давайте, а как купите, отведу вас к племяннику, у него еще осталось несколько телевизоров. У остальных все продано подчистую. Перед праздником приезжали гости из внутренних районов, расхватали все как сумасшедшие.
– Сейчас ведь праздник, раз уж вы зашли, почему бы не порадовать стариков? – добавила старушка. – У нас уже несколько раз рейды устраивали, скоро нашу лавочку и вовсе прикроют.
Тут до меня вдруг дошло, что Цзюань привезла меня покупать так называемый черный, или, попросту говоря, контрабандный, товар. И поскольку ничего изменить уже было нельзя, оставалось плыть по течению.
– Я же не могу работать посредником за просто так, – уговаривал нас старичок, – посмотрите, какие красивые часы – и мужские, и женские, и детские, какие хотите. За сто юаней продам столько, сколько сможете взять в горсть и удержать. Хватайте уже, и покончим с этим…
Ладони у Ли Цзюань были большие, она явно купилась на эту уловку, но поскольку самовольничать не могла, то посмотрела на меня.
Я легонько кивнула.
Тогда Цзюань засучила рукав, растопырила пятерню и, словно ястреб, решивший схватить кролика, запустила ее в корзину!
Захват вышел на славу, в ее горсть уместилось штук пятнадцать часов.
Я тут же подставила подол.
Когда этот же трюк мы повторили во второй раз, моя жадность взяла верх, и я с азартом крикнула:
– Хорошо! Хватай еще!
Но тут старушка попятилась и, покраснев, сказала:
– Все-все, вам уже и так хватит. Никогда не видела, чтобы у девушки были такие большие ручищи!
Старичок, делано улыбаясь, тоже решил нас остановить:
– А ведь выгодно отоварились, не зря сперва ко мне зашли?
Цзюань