Первое письмо было от дочери моей второй сестры, Чжао Цзюнь, – поскольку она уехала на заработки, то и письмо отправляла не из дома. В письме она жаловалась на родителей, что те не уделяют никакого внимания учебе ее младшего брата, Чжао Кая. Чжао Кай уже учился в старших классах, но родители ни разу не приходили к нему на родительские собрания. Больше всего она ругала мать, то есть мою вторую сестру, которая, вместо того чтобы заниматься семьей и сыном, увлеклась азартными играми.
Чжао Цзюнь писала, что уже не раз, будь то в письмах или лично, пыталась вразумить мать, но та пропускала все мимо ушей. И вот теперь она обратилась за помощью ко мне, своей тетке, в надежде, что мне удастся воздействовать на нее.
Стоит ли говорить, что это письмо выбило меня из колеи.
Вторая сестра вначале произвела на меня неплохое впечатление. Но это письмо перевернуло все мои представления о ней.
Второе письмо было от Чжао Кая, в нем он сообщал, что собирается бросить учебу и перебраться ко мне в Шэньчжэнь, чтобы как можно раньше начать трудовую жизнь…
– Что с настроением? – озабоченно спросила Ли Цзюань.
– Читай, – ответила я, протягивая ей письма.
Прочитав, она сперва долго молчала.
– В каждой семье бывают сложности, это нормально, когда племянники изливают тебе душу.
– И что я могу на это ответить?
– Все равно что-то да придется отвечать.
– Почему Всевышний дал мне такую вторую сестру с зятем?
По сравнению с ней старшая сестра казалась намного порядочней, но, к сожалению, у нее имелись проблемы с психикой.
– Родителей и родственников не выбирают, это судьба. Судьба, которую нужно принять. Судьбу можно изменить, но ненавидеть ее бессмысленно, – отозвалась Цзюань.
На самом деле дочитать до конца письмо Чжао Кая я не успела, но когда я его дочитала, то не на шутку перепугалась:
Тетушка, я называю тебя тетушкой, поскольку ты и правда моя тетя, причем родная. Если бы я не был твоим родственником, то никогда бы не побеспокоил тебя, добавляя хлопот. Сейчас, кроме тебя, мне не к кому обратиться. Если в ближайшее время ты меня отсюда не заберешь, мне больше незачем жить! SOS! SOS!..
Цзюань пошла обслуживать покупателей, а я, молча взяв на руки Малыша, забралась наверх. Я просидела там вплоть до закрытия магазина.
Мне вспомнились слова Цзюань: «Когда жизнь меняется к лучшему, то этого уже не остановить». Но моя жизнь менялась к лучшему всего-то несколько дней!
Когда Цзюань присела рядом, по щекам моим беззвучно покатились слезы.
– Что ты решила? – спросила Цзюань. – Похоже, тут мало будет просто ответить. Если и впрямь что-нибудь случится, сожалеть будет уже поздно.
– Не знаю, – проговорила я.
– Я позвонила в аэропорт, на Гуйчжоу внезапно обрушились морозы, там сейчас снег с дождем, все рейсы туда задерживаются.
– Никуда я не полечу! Я не могу оставить тебя одну! Неужели, когда меня подбрасывали чужим людям, его мать ни о чем не знала? Его фамилия Чжао, а моя – Фан! Если он решил свести счеты с жизнью, почему он не говорит об этом родителям? Хочет уйти на тот свет, так и пожалуйста, причем здесь я, Фан Ваньчжи?! – кричала я.
Помолчав, Цзюань тихо произнесла:
– Еще я позвонила на вокзал, на завтра еще остались билеты, но немного…
Я всхлипнула.
– Тогда я схожу на вокзал, а ты не оставляй магазин открытым, спустись и закрой за мной дверь.
С этими словами Цзюань быстро спустилась вниз.
Я крепко прижала к груди Малыша…
Ли Цзюань купила мне билет в купе. К своему удивлению, я встретилась там с Гао Сяном. Мы оказались в одном вагоне, но в разных купе. Помимо Ли Цзюань, которую я считала своей сестрой, в Шэньчжэне я свела знакомство с Гао Сяном, начальником Ли и с Чжан Цзягуем. И ни с одним из них мне бы не хотелось случайно встретиться в поезде. Больше всего на свете мне не хотелось встретиться с Чжан Цзягуем, а во вторую – с Гао Сяном. Но, как нарочно, именно его я и встретила, и теперь мне приходилось лишь притворяться, что я рада его видеть.
Когда поезд тронулся, он подсел ко мне в коридоре поболтать и спросил, куда я направляюсь. Я сказала, что еду в Юйсянь навестить отца. В свое время в разговоре с Гао Сяном и начальником Ли я сказала, что мои родители были школьными учителями, и они приняли это за чистую монету.
Гао Сян, в свою очередь, рассказал, что вместе с друзьями помог построить в горном районе Гуйчжоу одну из школ в рамках проекта «Надежда», ее вот-вот собираются открыть, поэтому все они, пусть и по отдельности, спешили попасть на церемонию открытия.
Немного пообщавшись, я извинилась и пошла в свое купе, там легла и больше не выходила, он тоже больше не искал встречи со мной. Часа через два стемнело, и я задремала.
Мне приснился сон – я увидела своего племянника Чжао Кая. Его лицо было мертвенно-бледным, на его фоне чернели запекшиеся губы.
Обращаясь ко мне, он произнес: «Ты – моя тетя, это железный факт, который ты не можешь отрицать. Ты ехала слишком долго, я уже в другом мире. Знаю, что тебе неприятно иметь такую сестру, как моя мама, и неприятно иметь такого племянника, как я. Я все это понимаю, прости, что побеспокоил…»
После этого он сделал глубокий поклон, а когда распрямился, то превратился в синий дым.
Я проснулась в холодном поту, мне показалось, что поезд и впрямь ползет еле-еле.
В одиннадцатом часу утра поезд прибыл в Гуйян.
На перроне Гао Сян справился, нужна ли мне помощь.
Я вежливо отказалась, сказав, что меня встретят.
Он снова принял мои слова за чистую монету и, заметив, что у меня с собой лишь наплечная сумка, тут же попрощался.
Увиденное за пределами вокзала меня потрясло – люди на площади жались друг к другу, словно сардины в банке. Если раньше, чтобы уехать в город или близлежащие деревни, народ мог спокойно взять такси или частника, то сейчас из-за ужасной погоды и скользких дорог все машины куда-то пропали. Если находился водитель, готовый отправиться в путь, его сию же секунду, словно