– Кто-нибудь едет в Шэньсяньдин? Мне срочно нужно в Шэньсяньдин! Будьте добры, отвезите хотя бы в деревню рядом! Я хорошо заплачу! Шэньсяньдин! Хорошо заплачу!.. – кричала я, сама не своя от волнения.
Я повторила все это несколько раз, но никто так и не откликнулся.
Я уже хотела было расплакаться, как внезапно услышала, что меня кто-то зовет. Обернувшись, я увидела катившего чемодан Гао Сяна. Он тоже был озабочен тем, что не может поймать машину, а тут вдруг услышал мой крик.
Увидев его, я не выдержала и расплакалась.
Возможно, в эту минуту мне слишком хотелось увидеть хоть чье-то знакомое лицо.
– Не переживай. Мои дела точно подождут, давай-ка лучше найдем местечко и обсудим как тебе быть.
Когда мы уселись в небольшой кофейне, я сказала, что к трем часам мне нужно успеть в сельскую школу на родительское собрание к племяннику.
– Если повезет, то ты еще успеешь. Не побоишься сесть на заднее сиденье мотоцикла?
Мои слова наверняка породили у него немало вопросов, но вместо того, чтобы выяснять что да как, он сосредоточился на самом важном.
От моих действий сейчас зависела жизнь племянника. Даже если бы Чжао Кай был абсолютно чужим мне подростком, приснившийся мне кошмар заставил меня уразуметь всю серьезность и неотложность ситуации – единственное, о чем я сейчас мечтала, это чтобы у меня выросли крылья.
Поэтому нисколечко не колеблясь, я тут же воскликнула:
– Да! Раньше я часто каталась на мотоцикле с одноклассником.
– Тогда не переживай, – сказал он с улыбкой, – обещаю, что ты приедешь на собрание вовремя.
Он попросил подождать, а сам поднялся и прошел к телефону, чтобы кому-то позвонить. Вернувшись, он сказал, что проблема решена и что через десять минут я отправлюсь в путь. С этими словами он взял со стойки два журнала, один передал мне, а другой взял себе.
Когда мы допили кофе, он попросил следовать за ним. Под эстакадой нас уже ждал мужчина примерно его возраста. Он был в шлеме и в руках держал еще один шлем, рядом стоял новенький мотоцикл. Это был не просто электромопед, а самый настоящий мотоцикл с бензобаком, причем вроде как даже импортный.
Гао Сян сообщил, что мужчина тоже был фотографом и его другом.
– Благодаря моему занятию у меня практически в каждом уголке страны имеются друзья.
Когда он произносил эти слова, по его лицу расплылась довольная улыбка.
Его друг ничего не сказал, а лишь улыбнулся и передал ему шлем. Он взял его и собственноручно надел на меня. Потом его друг снял свой шлем и также со всей тщательностью надел его на голову Гао Сяна.
Тот, ни слова не говоря, взялся за руль и взобрался на мотоцикл.
– Меня повезете вы? – удивилась я.
Гао Сян по-прежнему молча кивнул головой.
– Будь спокойна, – улыбнувшись, сказал его друг, – он прекрасно водит! Изъездил на мотоцикле Синьцзян, Тибет и Цинхай, иначе я бы не доверил ему свое сокровище.
Сказав это, он опустил на моем шлеме щиток.
– Для меня отвезти тебя – сущий пустяк, – произнес Гао Сян, – даже не успею получить удовольствие. Держись как следует, погнали.
Вот так ради меня он оставил чемодан другу, а сам уехал на его «любимце».
Хотя он и был мастером по части вождения, из-за сложной обстановки на дороге ехал он совсем небыстро, соблюдая осторожность.
На полпути он даже на некоторое время остановился у обочины. Пока я разминала затекшие руки и ноги, он направился чуть дальше, к месту, где росли деревья.
Сообразив, зачем он туда направился, я крикнула ему в спину:
– Не уходите так далеко, я просто отвернусь!
– Ну уж нет! – откликнулся он.
Вернувшись, он отыскал в бардачке ремень безопасности.
Попросив меня снова устроиться сзади, он пристегнул меня к себе, чтобы во время движения мои руки не так сильно немели от напряжения, к тому же так было безопаснее.
Не успели мы снова тронуться, как начался дождь. Он становился все сильнее, так что ехать дальше не представлялось возможным.
Тогда он остановился и показал на дерево. Он еще не успел раскрыть рот, как я, думая, что правильно его поняла, спрыгнула с мотоцикла и побежала к дереву. Он успел меня ухватить и закричал:
– Туда нельзя! Мы уже в горах, если в дерево ударит молния, нам не спастись.
Глянув на горный массив, он добавил:
– Укрываться в горах тоже не вариант, есть вероятность оползня. Садись спиною ко мне.
Он уселся прямо на землю, сложив ноги по-турецки, и закрыл глаза.
Я послушно последовала его примеру и, перекрикивая дождь, спросила:
– Будешь медитировать?
– Да, – ответил он, – я научился этому у тибетского друга. Переждать непогоду безопаснее всего прямо здесь, тебе не мешало бы тоже закрыть глаза, этот опыт нужно пропустить через сердце.
Я закрыла глаза.
Слева возвышались горы, справа раскинулась долина, с неба как из ведра лил дождь, под нами ручьями текла вода, вдалеке гремел гром. Вдруг на нас посыпались градины, они не переставая колотили по нашим шлемам.
Продолжая сидеть с закрытыми глазами, я протянула руку и нащупала несколько градин, по ощущениям они были размером с ноготь.
В какой-то момент мне вдруг показалось, что я растворилась в пространстве, но не до конца, я словно переживала одновременно и состояние бытия, и небытие.
Непроизвольно в моей голове возник вопрос «кто я?», он неустанно звучал снова и снова. Будто я спрашивала себя, а голос с Неба переспрашивал: «Кто ты?»
Мне невольно вспомнилось слово «судьба».
Примерно через полчаса мы снова уселись на мотоцикл. Темные тучи развеялись, выглянуло солнце. Словно умытое дождем, оно краснело свежим румянцем.
По дороге, что примыкала к поселку, было не проехать, там шел ремонт, вся поверхность была в рытвинах, тут и там виднелись кучи песка и гравия, а глубина воды на некоторых подтопленных участках составляла почти что один чи [80]. Гао Сян берег мотоцикл друга, и, чтобы не загонять его в воду, решил обогнуть один такой участок по кукурузному полю, что тянулось вдоль дороги. Непонятно, кто посадил там кукурузу, удивляло то, что все початки уже собрали, а стебли оставили гнить. Вся моя одежда уже давно промокла настолько, что ее можно было выжимать, поэтому я шлепала прямо по лужам, не подворачивая штанин.
По моей просьбе Гао Сян доставил меня прямо к спортивной площадке сельской средней школы номер один.
Когда он укатил обратно, я себя спросила: «Фан Ваньчжи, можно ли считать его твоим спасителем?»
Спортивная площадка тоже утопала в лужах,