За двенадцать как лет да нонче выходных?
А привёз ещё нонче подарочки —
А тех же двенадцать ясных соколов,
А во‑вторых, двенадцать белых лебедей,
А во‑третьих, двенадцать серых кречатов?»
А говорил Васильюшко сын Касимирович:
«А уж ты ой еси, царь Батей Батеевич!
А не привёз я к тебе нонь дани-пошлины
А за те как за двенадцать лет как выходных;
А не привёз я к тебе нонче подарочок —
А тех же двенадцать ясных соколов,
А во‑вторых-де, двенадцать белых лебедей,
А во‑третьих-де, двенадцать серых кречатов».
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«Уж ты ой еси, Василий да сын Касимирович!
А есь ле у вас да таковы стрельцы —
А с моима стрельцами да пострелетися
А во ту где во меточку во польскую,
А во то востреё да во ножовоё?
Ай если нету у вас да таковых стрельцей
А с моима стрельцами пострелетися, —
А не бывать те, Васильюшко, на святой Руси,
А не видать четья-петья церковного,
А не слыхать тебе звону колокольнёго,
А не видать те, Васильюшко, бела свету».
А говорил где Васильюшко сын Касимирович:
«А уж ты ой еси, царь Батей Батеевич!
Я надею дёржу да я на Господа,
Я надеюсь на Матерь на Божью, Богородицу,
А надеюсь на званого на братилка,
А на молоды Добрынюшку на Микитича».
А ещё тут Батей царь Батеевич
А выбрал он ровно триста стрельцов,
А из трёхсот он выбрал одну сотёнку,
А из сотни он выбрал да только три стрельца.
Да пошли как они как тут стрелетися,
А пошли где они да во чисто полё,
А стрелели во меточку во польскую,
А во то востреё во ножовоё.
А первой тут стрелил – да он не выстрелил,
А второй-от тут стрелил – да он не дострелил,
А третей-от стрелил – да он перестрелил.
А Добрынюшка стрелил да всё во меточку, —
А калёна та стрелочка раскололася.
А ещё тут у царя да вся утеха прошла,
А собрал он где пир да ровно на три дня,
А ещё тут богатырей угощать тут стал.
А пировали-столовали да ровно по три дня,
А на четвёртой-от день стали разъезжатися,
А говорил где Батей сын Батеевич:
«А уж ты ой еси, Васильюшко сын Касимирович!
А есь ли у тебя да таковы игроки —
А с моима игроками поиграти нонь
А во те же во карточки, во шахматы?
А ещё нет у тя таковых игроков, —
Не бывать тут тебе да на святой Руси,
А не видать тебе тут будёт бела свету,
А не слыхать-то четья-петья церковного,
А не слыхивать звону колокольнёго».
А говорил тут Василий да сын Касимирович:
«А я надею дёржу да я на Господа,
Я на Матерь на Божью, Богородицу,
Я надеюсь на званого на братилка,
А на молоды Добрыню на Микитича».
А ещё тут же как царь Батей Батеевич,
А ещё выбрал игроков он одну сотёнку,
А из сотёнки выбрал да ровно тридцать их,
А из тридцати выбрал да ровно пять тут их.
А они сели играть во карты, шахматы,
А играли они да ровно суточки,
А Добрынюшка тут всех их поигрыват.
А ещё тут у царя да вся утеха прошла,
А собрал он пир да ровно на три дня,
А тут-де богатырей угощать тут стал.
А пировали-столовали да ровно три тут дня,
А на четвёртой-от день стали разъезжатися.
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А уж ты ой еси, Василий да сын Касимирович!
А есь ле у тебя тут таковы борцы —
А с моима борцами да поборотися?
А если нет у тя да таковых борцей, —
Не бывати тебе да на святой Руси,
А не видати тебе да нонь бела свету,
Не слыхать тут четья-петья церковного,
А не слыхивать звону колокольнёго».
Говорил тут Василий да сын Касимирович:
«А надею дёржу да я на Господа,
Я на Матерь на Божью, Богородицу,
Я надеюсь на званого на братилка,
Я на молоды Добрынюшку на Микитича».
А тот как царь Батей Батеевич
А еще выбрал борцов одну ведь сотёнку,
А из сотёнки выбрал ровно тридцать их,
А из тридцати выбрал да ровно три борца,
А да пошли где они тут всё боротися
А во то-де как полё да во раздольицо.
А говорил где Васильюшко сын Касимирович:
«А послушай-ка, Батей ты царь Батеевич!
А как им прикажошь тут боротися —
А поодиночке ле им или со всема тут вдруг?»
А говорил тут Батей да сын Батеевич:
«А уж ты ой Васильюшко сын Касимирович!
А боритесь-ка вы нонь как нонь знаете».
А ещё тут-де Добрынюшка Микитич млад
А ещё два к себе взял нонче в охабочку,
А третьёго взял да по середочку, —
А всех он тут трёх да живота лишил.
А богатырская тут кровь да раскипелася,
А могучи ёго плеча расходилися,
А белы ёго руки примахалися,
А резвы ёго ноги приходилися, —
Ухватил он татарина всё за ноги,
А стал он татарином помахивать:
А перёд тут махнёт – да всё как улками,
А назад-от махнёт – да переулками;
А сам где татарину приговариват:
«А едрён где татарин на жилки – не порвётся,
А могутён на косьи – не переломится».
А ещё тут где-ка царь Батей Батеевич,
А говорил где-ка царь Батей Батеевич:
«А уж вы ой еси, русские богатыри,
А те же удалы добры молодцы!
А укротите свои да ретивы сердца,
А опустите-ка свои да руки белые,
А оставьте мне татар хотя на семена.
А я буду платить