Тебе отдаю я не то, что зовётся любовью,
Но сомнение гложет: рада ль принять
То поклоненье, что сердце наполнило болью,
Его Небо само не откажется взять,
Ту страсть мотылька к горящему пламени
И ночи, летящей к рассвету,
Ту преданность яркой мечте – манящему знамени,
Что так далека всем горестям света?
Юрий Чемша
Родился в г. Белгороде, в незапамятные времена, в 1947 году, 3 апреля. Окончил славный Харьковский авиационный институт в 1970 году, работал в Улан-Удэ авиационным конструктором, попутно сотрудничал в многотиражке, где дополнительно обучался грамоте, то есть набирался знаний по русскому языку.
С 1976 года живу в г. Белгороде, работал конструктором разной машиностроительной техники. Сейчас возглавляю небольшое предприятие, где удалось сохранить от разных перестроек коллектив замечательных инженеров и умелых изобретательных рабочих, изготавливаем разные исключительные машины для хлебопромышленности и для других нужных людям промышленностей.
Коллектив долгое время не знал, что я пишу весёлые рассказы, так как я стеснялся признаться коллегам в этом несерьёзном занятии. Теперь, после выхода двух книг рассказов в издательстве ИТРК (г. Москва), мне уже нечего скрывать от своего народа, так как он с восторгом ждёт следующую, третью книгу. Возможно, в неё я внесу потом и эти два рассказа.
Предновогоднее
Я иногда помогаю нашей дворничихе Тамаре, чищу с ней снег. Тамара – маленькая пожилая женщина, на вид – прямо старушка, божий… нет, одуванчиком не назовёшь… скорее, крепкая тыковка, выросшая в деревне и привыкшая к трудной работе.
Когда я был молод, то возраст женщины легко определял по зубам. В процессе моего взросления и общего развития стоматологии навык мой постепенно рассеялся, и определить возраст Тамары, у которой один зуб золотой, а другого нет совсем, я не берусь.
Снегу в нашем городе бывает много, и Тамара провожает каждого, выходящего из подъезда, долгим взглядом с невысказанной просьбой.
Я как-то не выдержал этого взгляда и помог. Просительный взгляд превратился в недоуменный. Пришлось выдумать версию: мол, сижу днями за компьютером, хочется размяться, да и для организма полезно.
Про организм Тамара знала очень много, если не сказать, что всё. И пока я орудовал её лопатой, расчищая подход к подъезду, Тамара, сложив руки на животе, перечислила мне дюжины две рецептов настоек от своей прабабушки, спасающих не только «от спины», но и от сердца, и от почек, и от печени, и от селезёнки. И даже от такого экзотического в моём возрасте недуга, как «мужская сила», которая, впрочем, легко вылечивается неустанной чисткой снега в любое время года. Правда, это по версии безвременно ушедшей в возрасте ста десяти лет прабабушки Тамары.
С того дня Тамара, бывает, набирает меня в домофон и спрашивает:
– Афанасьич, ты дома?
– Дома я, дома, Тамара! – отзываюсь я и под ворчание моей жены Светочки одеваюсь соответственно погоде.
Конец года, 29 декабря – горячее время для любого директора предприятия. Мужики просили срочно приехать в цех и звонили каждые десять минут. Весь сосредоточенный на мыслях о производственных заботах, я выскочил из подъезда и вдруг увидел Тамару. В руках у неё была огромная лопата невиданной величины и конструкции. «Как не вовремя», – с досадой успел подумать я и услышал:
– Как ты вовремя, Афанасьич!
Взгляд у Тамары был, как у ребёнка, не предполагающего отказа. То есть почти женский. Я выключил телефон.
– Эта лопата меня уже задолбала! – пожаловалась Тамара.
Лопата и правда была неудачной. Она выкручивала руки и не там высыпала снег…
– Лопата у тебя, Тамара, какая-то невдалая. Кто такую дал?
– Да у нас в РЭУ плотник новый, всем такие поделал. Бабы плюются. Я сейчас тебе старую принесу. Ты подожди пока…
– Нет, Тамара, извини, убегаю. Вот проход к подъезду я тебе пробил, больше не могу. Эту лопату я забираю у тебя и вечером верну. Мои ребята всё поправят.
– Бери, я старую возьму. Там, правда, гвозди выпали… А как же ты? За здоровьем смотреть надо. Вот моя прабабушка брала девясил, мешала со сметаной – и сразу за вилы, на сенокос. Чтобы пот прошиб…
– Потом, Тамара, обязательно запишу и про сметану, и про вилы… А сейчас на работу срочно надо.
– Не бережёшь ты себя, Афанасьич. А здоровьем заниматься надо. Ладно, делай лопату, а я тебя завтра в домофон наберу: сегодня ночью, передали, опять насыпет. Должно тебе помочь.
С Наступающим всех!
Новый год по-интернетовски
– Вот ты сидишь днями в интернете, – попеняла мне жена Светочка, – а скоро Новый год. Что, опять будем встречать, как все?
– Ну а чем плохо, как все? Ощущаешь себя вместе со страной. Ты делаешь стол, как всегда красивый, Поздравление, двенадцать ударов, шампанское успеть выпить…
– Вот-вот, тебе только успеть.
– Не только мне. Мы оба с последним ударом набрасываемся на стол и дружно рушим твою архитектуру из морковки и чего там ещё?
– Ая говорю – рутина! Почитай в своём интернете, как там в других странах? В Японии, например.
– Ты хочешь в Японию? – удивился я. – Мы уже не успеем. Да и денег таких у нас сроду нету.
– Зачем в Японию? Дома можно. Встретим по-японски.
Заглянул я, поинтересоваться.
В Японии колокол бьёт 108 ударов! Считается, что за это время из человека должно уйти шесть главных пороков, а каждый порок ещё и 18 оттенков имеет. Перемножить – получается 108.
«Это ж сколько шампанского можно успеть выпить!» – обрадовался я про себя. Но Светочка, видимо, подумала о том же.
– У нас только одна бутылка шампанского. И хватит нам. Посмотри, может, у кого обычаи подешевле.
– А вот по-вьетнамски можно.
Я прочёл ей, что вьетнамцы ловят карпа, настоящего, живого. Но не едят, ждут. Даже кормят его. И вот приходит 23-й день декабря (почему-то так, именно 23-й…). Вьетнамцы идут на берег и – представь себе – выпускают карпа на волю! В смысле, опять в воду. Считают, что этот карп уплывает к Нефритовому Императору, и там он будет хранить их домашний очаг.
– Хорошо, давай по-вьетнамски.
«Очаг у меня есть – газовая плита, – подумал я, – жена Светочка при очаге. Может получиться».
Купил я карпа за триста рублей. Светочке на сковородку не отдал, а пустил в аквариум к золотым рыбкам, пусть подвинутся. Рыбки скорчили