Неудачником он никогда не был, хотя так считали многие. Живя в заштатном районном городишке и работая в частной айтишной компании программистом, он обучал элементарной компьютерной грамотности бухгалтеров местных предприятий и школьников в школах. Со школьниками было интереснее, они всё схватывали на лету, а самые продвинутые ходили к нему на факультатив. Часто выезжал на вызовы хозяев заключенных и зависших компов. Работа такая не сулила никаких перспектив и достойных денег. И чтобы решить финансовую проблему, он пару раз попробовал ремесло хакера, взломав защиту одного Нью-Йоркского банка и банка в Лос-Анджелесе, поимев хорошую сумму в «крипте», которой хватило на покупку новейшего «железа» – компа суперновой модели, машины и квартиры. И на всё это ушло лишь только пять процентов «хакерских». Но в дальнейшем он дал себе слово этим больше никогда не заниматься, видя, какие вихри пошли в Инете. Задержись он хотя бы на минуту – сейчас бы ему зачитывали приговор суда. Нет, это слишком рискованно и примитивно, а вот воссоздать себя – себя второго!.. – задача не чайника, а почти гения. Оболочка есть, теперь надо было наделить её своими чувствами, своими эмоциями и интеллектом. Своими? Или другими, более совершенными? Вот это задача! Кому ещё приходило такое в голову? Да никому! Даже Биллу Гейтсу не могло прийти это во сне. Заложить интеллект в голову своему клону труда особого не составляло. Он давно мучился этой идеей, с той самой поры, как задумал эту работу, – лет десять тому назад. И теперь эта задача была решённой. Другое дело – каким содержанием наполнить этот интеллект, а потом – как им воспользоваться?
«Просто взять, отсканировать свой из головного мозга и вложить в него – это не интересно, тогда это будет только тень Моя, повторяющая всё, вплоть до привычек, мировоззрения и отношения к жизни, ведь любая мысль, появившаяся в моей голове, будет отражена в голове Меня 2. И, наоборот, мысль в голове Меня 2 тут же появится в Моей. Хотя всё будет зависеть от обстоятельств. И всё-таки более совершенный – значит, безгрешный, совершенно свободный! А как же совесть? Ведь она по большей части определяет наше поведение, и, не имея отрицательного опыта, он с моим характером и эмоциональностью таких дров может наломать!.. А может, просто послать его в военкомат – послужить за меня? – косить уже нет сил».
Он снова посмотрел на куклу, сидящую на стуле.
«Нет, нельзя, быстро обнаружат, что это не человек – не ест, не пьёт и боится воды. А если ещё попадёт в морскую пехоту? – Намокнет один раз и выйдет из строя. Хотя солдат из него мог получиться неплохой, если устранить этот недостаток.
Отличный манекен, да и только. Одену его – и будет встречать меня в прихожей. И не надо сравнивать себя с Богом – ведь это гордыня и смертный грех. Ну, нет! Столько труда и всё напрасно? Нет, дело надо доводить до конца. Ну, ладно, – сделаю его и что? Он начнёт жить параллельно. Он? Да ведь это же Я, а Я тогда получается Он? И как после этого можно будет понять, где теперь Я, а где Он? Но я его не чувствую, а значит, Он – это Он. Ну, предположим, мы находимся рядом, тогда мы оба Я, потому что я знаю, о чём он думает, а он знает, о чём думаю я. У нас будет одно интеллектуальное поле. Тогда, получается, мы будем в плену друг у друга. При этом невозможно будет сделать ни одного шага без контроля со стороны – это всё равно, что жить по уставу или под арестом: „Шаг влево, шаг вправо – считается побегом“ [10]. Да и перед самим собой будет постоянно висеть вопрос: „А правильно ли я поступаю или делаю?“ С самим собой договориться можно, но с двумя самими „собоями“… – бред какой-то! Ну, а если в теории всё так сложно, то как же будет на практике?»
Эти вопросы всё больше мучили Арсения. Надо было что-то решать. Он вдруг понял наших физиков-ядерщиков перед испытанием первой атомной бомбы: все расчёты были сделаны, проверены и перепроверены тысячу раз, но не исключалась одна сотая процента неудачи, когда что-то может пойти не совсем так или совсем не так, и колоссальная катастрофа могла обрушиться на Землю. У Арсения были не такие масштабы, а страх был обусловлен крахом его надежд и титанического труда. Вот она, неживая оболочка, – оживить её не так уж трудно, но что будет дальше? Он стал плохо спать ночами, потерял аппетит и интерес к жизни. Этот неразрешённый вопрос стал для него шлагбаумом и камнем преткновения. Ему вспомнилась фантастика об андроидах, показанная в художественных фильмах и описанная в литературе, а также