Ты взяла в волшебный плен,
Не найти другой такой
Этой раннею зимой.
Весь в снежинках завиток,
Что укутал твой платок.
Я тебя давно искал
Среди звёзд, морей и скал.
На ресницах снег повис,
Ты возникла как каприз
И ушла в седой рассвет,
Но я понял, лучшей нет.
Татьянин день
Его не застит вьюги тень,
И от жары он не завянет.
Есть в январе заветный день,
Не зря зовётся он Татьянин.
Я в этот день себе мила,
С утра легонько напеваю,
А за окном белым-бела
Зима снегами укрывает.
Верни мне, зимушка-зима
Мои мечты, мои надежды,
Укрой в уютных закромах
И будь со мной сегодня нежной.
Порадуй с щедростью своей
Пушистым снегом первозданным,
Пришли мне в дом моих друзей
И неожиданных и званых.
Евгений Чернышев
Родился в 1956 году в г. Серове Свердловской области. Окончил физфак УрГУ и аспирантуру МИФИ. 11 лет отработал материаловедом в СФ НИКИЭТ в г. Заречном (БАЭС). Имеет две отраслевые премии. Занимался предпринимательством, принимал участие в проекте ЦЕРНа (особо чистый криптон), работал заместителем проректора СУНЦ УрГУ, директором медицинского центра. Изобретатель.
Новогодняя сказка
Мне четыре года. Дома суета. Родители собираются в дорогу. Мы едем встречать Новый год в гости в Красный Яр к бабушке (бабаньке) и деду (дедике). Я в предвкушении поездки не нахожу себе места и всё время тороплю родителей. Хочется поскорей выбежать на улицу и забраться в машину на переднее сиденье рядом с шофёром дядей Васей. Он уже приходил и сказал, что готов ехать. Я впервые поеду к бабушке не на поезде, а на настоящей машине. Это моя первая поездка на машине. До этого я лишь сидел в кабине, когда дядя Вася привозил отца с работы, а тут мы всей семьёй едем в Красный Яр. На улице мороз и новогоднее настроение, возле школы, где работает мама, стоит огромная ёлка, с разноцветными бумажными игрушками. Школа прямо напротив нашего дома, и из окон квартиры было видно, как мама заходит в школу и потом вечером возвращается.
Наконец все собрались, и я сломя голову побежал к машине. Посидеть рядом с дядей Васей мне не удалось. Пришёл отец и пересадил меня на заднее сиденье рядом с мамой. Укутали меня тепло, так как у газика была брезентовая кабина и из всех щелей тянуло холодом. Печка хорошо обогревала только водителя и пассажира на переднем сиденье. Но я был в восторге, с интересом наблюдая, как закончились большие дома, потом маленькие избёнки, и наконец мы выехали на лесовозную дорогу. Вокруг нас по обе стороны поднялись вековые сосны и ели. Было немного страшно. Думалось, а вдруг машина заглохнет или застрянет в сугробе и мы можем замёрзнуть или вдруг нападут волки. Волков я почему-то боялся больше всего. Но рядом сидела мама, а впереди отец с дядей Васей, и я успокоился. Добродушно урчал мотор, мама крепко прижимала меня к себе согревая нас обоих, и я тихонько заснул. Проснулся я оттого, что машина вдруг остановилась и все вышли из неё. Папа достал большой китайский термос с горячим чаем, мама открыла сумку и достала оттуда пирожки с капустой. Ничего вкуснее этого чая с пирожками я ещё не ел. Мы стояли на дороге посреди уральской тайги и согревались, бегая взад-вперёд от машины и обратно. Согревшись горячим чаем и подкрепившись пирожком, весело побежал от машины и вдруг провалился в сугроб около самой дороги. Сначала даже было весело, когда я по самую шапку исчез в глубоком снегу, но, когда, барахтаясь, стал погружаться всё глубже, стало страшно и я закричал: «Мама, спаси меня!»
Никто сначала не заметил, как я вдруг исчез из виду. Родители и дядя Вася весело разговаривали о чём-то возле машины. Услышав мой крик, они не сразу поняли, что произошло. Меня с дороги не было видно, и они не на шутку испугались. Отец сразу побежал в сторону воплей и только тогда увидел, как я барахтаюсь в глубине сугроба. Он тут же прыгнул ко мне и сразу провалился по самую грудь. Папа подхватил меня на руки и передал дяде Васе, потом с трудом выбрался на укатанную лесовозами дорогу. Он так взволновался, что сначала хотел меня отшлёпать, но я был сильно укутан и эта процедура была совершенно бесполезна, наказание отложили. Потом все со смехом рассказывали, как я упал в сугроб и меня вытащил отец. После таких переживаний и приключений я проспал всю дорогу, уткнувшись в мамино плечо и крепко прижимаясь к ней. Мне снились огромные ели, сугробы, волки и храбрый папа, который разогнал всех волков и нёс меня на руках.
Мы приехали в Красный Яр под вечер. Уже стемнело, и мы под свет фар переехали по льду Сосьву, которая спала под толщей льда до весны, чтобы потом мощным разливом перекрыть все дороги на ту сторону. Нас встретил дед в телогрейке и шапке-ушанке. Он с папироской во рту обнимал меня, и я кололся о его щетину, вдыхал запах от папиросы, а душа ликовала, что мы доехали, нам так рады, мы наконец дома и приключения закончились. Во дворе грозно лаял огромный пёс Дик, и дед прикрикивал на него, говоря, что это свои и надо замолчать.
Войдя в избу, сразу попал в объятия бабаньки. Так почему-то все называли мою бабушку Екатерину Никитичну. И я, следуя логике детского мышления, назвал дедушку Дмитрия Александровича дедикой. Иногда я его называл «дед бордовый», а он в ответ говорил «внук фиолетовый». Так мы в шутку пикировались с ним.
В доме стоял запах свежей выпеченной сдобы. Как я потом узнал, она у бабаньки не черствела целую неделю. Сдобы было испечено два больших тазика. Там были сладкие пирожки с повидлом и пирожки с капустой, пышки с маком и ещё всякой вкуснятины. Меня сразу раздели и посадили за стол. Налили большую кружку парного молока, и я с дороги умял, как мне показалось, пол тазика вкуснейшей сдобы. Взрослые уселись