«Представлять Василия Казанцев старому читателю русской поэзии – нет надобности, его имя знакомо всякому, кто в прежние времена следил за литературным процессом. Об этом поэте равно тепло отзывались и умеренные “западники”, и просвещенные “почвенники”, его стихи ценил Александр Межиров и ставил в первый ряд Вадим Кожинов.
Василий Казанцев, кажется мне, наследник по прямой линии поэзии Афанасия Фета, которого чрезвычайно ценил Лев Толстой за его “лирическую дерзость”. О знаменитом стихотворении Фета “Шепот, робкое дыханье…” когда-то в полемике с Добролюбовым замечательно высказался Достоевский. “Положим, прошло страшное землетрясение… На другой день выходит газета – и что же в ней? На первом листе – “Шепот, робкое дыханье…”. Жители тут же казнили бы всенародно, на площади, своего знаменитого поэта… а через тридцать, через пятьдесят лет поставили бы ему на площади памятник за его удивительные стихи…”.
Стихи Василия Казанцева – в большей степени принадлежат тоже вневременным категориям, они не устаревают.
Отсутствие Василия Казанцева на сегодняшних лирических полях – заметно и неправомерно. Публикуя подборку его стихов разных лет, мы восстанавливаем справедливость».
Надежда Кондакова
«Принимаю как должное…»
Принимаю как должное
От стремительных лет
Невнимание долгое,
Запоздалый привет.
И внимание долгое,
Долговечный привет
Принимаю – как должное.
Страха времени – нет.
«В этой радости мне отказали…»
В этой радости мне отказали.
Но к печали не клонит отказ.
Ну и что! Мне уже обещали
Ту, что радостней в тысячу раз.
Всё длинней, всё изученней будни.
И сквозь будни, где всё прочтено,
Всё настойчивей, всё неотступней
Голос: больше не дам ничего.
Ну и пусть. К благодарной, горящей
Я уже прикоснулся руке.
Я уже побезмолвствовал в чаще.
Я уже искупался в реке.
«Поэзия бежит в безвестность…»
Поэзия бежит в безвестность,
В неопытные голоса.
Во мглу, во тьму – в глухую местность,
В непроходимые леса.
Где тропы узкие извиты.
И кочки тянутся. И пни.
Где тропы травами укрыты.
И выси листьями расшиты…
И тайны малые – забыты.
…Большие ведомы одни.
«Алеющий отсвет заката…»
Алеющий отсвет заката
Бесследно погас на лету.
И тихо толпой виноватой
Деревья пошли в темноту.
И следом – притихшие травы.
Дороги, стога, озерцо…
Куда вы, куда вы, куда вы?
…Мне холодом веет в лицо.
«Глубина и прозрачность в природе…»
Глубина и прозрачность в природе.
Успокоился лес, не шумит.
В опустевшем лесу на колоде
Человек пригорюнясь сидит.
Но кручина его – не кручинна,
А легка и добра. И светла.
И летуча. Она беспричинна.
Неизвестно откуда пришла.
Шелест, свет в ней и дальняя сойка.
И блестящая тонкая нить.
И печали в ней ровно настолько,
Чтобы счастью законченным быть.
«И на неё дышу любовью…»
И на неё дышу любовью.
И прикипаю всею кровью.
И отвести не в силах глаз.
…Какой удар себе готовлю —
На дальний день, в прощанья час!
«Он встал считай что из могилы…»
Он встал считай что из могилы.
Из-за безвыходной черты.
И говорят ему:
– Мой милый,
Какой-то слишком светлый ты.
Тебе бы хмуриться, томиться —
Искать, утешиться бы чем.
И убиваться бы и тмиться…
– А поднимался я – зачем?
Река
В синь лесов вплетённая.
Глухо-безответная.
– Почему ты тёмная?
– Потому что светлая!
Я теку дорогой длинной —
В свет высокий влюблена.
Не песок во мне, не глина,
А одна лишь – глубина.
«Когда я буду писать о бедах…»
Когда я буду писать о бедах,
О хмурых, угрюмых, печальных бедах,
О горьких, о трудных, о тяжких бедах,
Я буду писать о минутах счастья.
Но это же будет всё неправда.
Но это же вовсе будет неправда.
Но это будет не меньше, чем правда.
…Но это больше будет, чем правда.
«Воздушно-тонкая листва…»
Воздушно-тонкая листва
Воздушно-тонкого овала
Воздушно-тонкие слова
Воздушно-тонко прошептала.
Какая сила в них была,
Лесная птица разъяснила.
А что и птица не смогла,
Моя душа договорила.
«Зорче смотришь – больше видишь…»
Зорче смотришь – больше видишь.
Больше видишь – строже судишь.
Строже судишь – тише едешь.
Тише едешь – дальше будешь.
Туча с гулом вдаль умчалась.
Над землёй листки лучатся.
Есть в летящей жизни радость.
Есть в ней, есть в ней, есть и счастье.
«Не буйству верь, а кротости…»
Не буйству верь, а кротости,
Чтоб не дойти до пропасти.
В ней, в строгой, стойкой кротости,
Есть непреклонность крепости.
Нет, нет, не отсвет робости,
Нет, нет, не признак слабости —
Блеск одоленья, радости
В ней, в строгой, в стойкой кротости.
«– Не обошла тебя работа…»
– Не обошла тебя работа.
Не обошла тебя нужда.
Не обошла тебя невзгода,
Не обошла тебя вражда.
И день погожий. И ненастье.
И светом веющая весть…
И обошло