Плавучий мост. Журнал поэзии. №3/2019 - Коллектив авторов. Страница 39

Скрылись из виду пушки,

Погрозив на плацу…

В День Победы кукушка

Заходилась в лесу.

Я не ждал и не чаял

В дальнем крике красот.

Но звучал, нескончаем,

Долгих лет пересчёт…

Замерев в миг полёта,

Запускалась опять,

Словно мирные годы

Принималась считать.

И в кукушечьем крике,

Гулко нижущем лес,

Потускневший Великий

День Отчизны – воскрес.

Четыре лепестка

И крошечное тельце —

Порхает у цветка

Творение умельца.

Но кто тебя создал?

По Божьей ли указке

Вдохнули в твой сандал

Души живые краски?..

Разгадка не близка.

Из тысячи вопросов

Найдёт ли у цветка

Загадочней философ!

В догадках сбился с ног,

Не ведая исхода…

А миром правит Бог

По имени —

Природа.

В холодной купели Гремячих источников

Вода, как в колодце, сиза.

В неё окунуться безудержно хочется.

По брёвнам сочится слеза.

Среди водопадов, свергающих кручею

Святую капель с высоты,

По Божьему замыслу – или по случаю? —

Цветут голубые цветы.

Неделю цветут – мимолётны и выспренни…

О, вспыхнувший разум, остынь! —

Затем ли на склоне – под быстрыми искрами

Пробилась небесная синь,

Чтоб ярко напомнить бродяге беспечному,

Нашедшему рай на скале,

Что в жизни его – даже самое вечное —

Не вечно на грешной земле?..

– Село я видел. В том селе

Счастливым был любой.

– А много ль храмов на земле,

Отмеченной тобой?

– Не видел храмов я вокруг,

Но даже среди дня

Я замечал во взглядах вдруг —

Мерцание огня.

– А что ещё ты замечал?

Не видел ли порой,

Как отрок к небу обращал

Молитву над горой?

– Порой ночною при луне

Не прерывался смех,

И в самом сокровенном сне

Я помню радость всех.

– Послушай, путник, не зови

За счастьем в то село.

Темны селяне. В их крови

Живёт земное зло.

В погасших душах при луне

Горит злорадный свет.

В его неправедном огне

Любви и Бога – нет.

Я устал не дарить тебе розы,

Не водить в рестораны тебя.

И из пылкого сердца занозы

Вынимать утомился, скорбя.

Расставаться с тобой на полгода —

И глядеть через створку окна,

Что без нас вытворяет погода,

Как без нас полыхает весна…

Но – хотя бы на миг я поверил,

Что грустишь ты со мной наравне, —

Знал бы я, для чего – все потери,

Для чего эти подвиги – мне.

Чёрный журавль,

Чёрный аист и бурый медведь… —

Чёрные метки на солнечной карте Курильской.

Словно природа смогла сквозь века разглядеть

Нашей истории путь,

Непрямой и бугристый.

Сколько веков

На Курилах – тугая война

Косит людей – россиян, и японцев, и айнов.

Не потому ли, что метка уж больно черна

Здесь по велениям Неба,

Отнюдь не случайным?

Многая лета, —

Кричу в восходящую синь, —

Всем, кто оставит в веках негасимую память!

Только в ответ – колокольное эхо: «Остынь! —

Мало ли, что вам взбредёт

За собою оставить!»

Пирс облизан, изглодан, избит.

Закалён – перегрет и остужен.

Многолетний его монолит

Морю так же, как берегу, нужен.

Зелень космами вьётся у свай,

Испещрённых гирляндами мидий.

Словно ветру открытый трамвай

Задремал в заржавевшей обиде.

Здесь совпали лучи всех начал

И лучи завершений маршрутов.

А подумать – обычный причал,

Выступающий с берега круто.

Словно искры слетают с иглы —

В бесконечное грозное море.

Так стекает сквозь призраки мглы

И моё неприметное горе.

   Застывшие волны ночных облаков

   Под месяцем тихо плывут,

   Качая на шхунах сутулых веков

   Живое обличье минут.

И ели под снегом склонили крыла,

Колышет их ветер-баюн.

И рвётся летучих мгновений стрела

Нанизывать тысячи лун.

И нет в этой жизни – ни бед, ни границ,

И лунный полуночный свет

Извечен на кончиках чутких ресниц…

А может, и смерти-то – нет…

   Обходя по Владимирской воле

   Шелестящие рожью поля,

   Видел я, как в распахнутом поле

   Смотрит в небо земля.

Я сегодня, как будто впервые,

На мгновенье остался без слов,

Засмотревшись в глаза заревые

Полевых васильков.