Саша после похода в ночной клуб пропала – не явилась на работу. Каролина объявила, что у нее важные дела с Эверестом. Костя курил и никак не мог справиться с судорогами. Иногда охранник всхлипывал, а когда моя мать рядом с ним терла тряпкой пол, пробубнил:
– Лучше бы я не видел этой проклятой войны. Теперь после нее как калека. То сердце болит, то голова не в порядке… Ненавижу всех, кто заставил нас воевать!
Анна участливо его обняла.
– Я побуду в твоем отделе, – сказал мне Николя. – А ты беги на Пятачок.
– Но ведь вы сами на улице…
– Мы моемся у раковины в уборной магазина, пока никто не видит. Скоро приедет еще один мой брат и поможет снять хорошую квартиру. У нас временные трудности. Это не страшно. Помни о матери, ищи недорогое жилье, лучше в семье, где есть дети.
– Спасибо!
Я выскользнула из «Алой розы», подозревая, что Ванда или Жанна настучат Эвересту о моем отсутствии. Но выбора не было. Следовало за два часа отыскать времянку или комнатку в квартире. До Нижнего рынка было пять кварталов, и я решила проехать зайцем в троллейбусе, чтобы сократить расстояние. Мне удалось не попасться контролерам, которые иногда встречались. Они были грубы, неопрятны и не выписывали штраф, а сразу забирали взятку в карман.
Поговорив на Нижнем рынке с несколькими арендодателями, я погрустнела: за квартиру требовалось отдавать обе наших зарплаты. Снять комнатку на окраине было нереально. В начале осени всегда большой наплыв студентов: хибары и лачуги разобрали на год вперед.
В отчаянии я присела на бордюр. Почему человек перестает говорить с Богом? В юности я часто молилась. Сейчас некогда. Как сказали бы верующие: «Это всё отговорки!»
«Господи, помоги, мне так нужна Твоя помощь!» Краткая и бестолковая молитва, идущая к Небесам, была прочитана.
Толпа, собравшаяся на Пятачке, взволнованно обсуждала рекламные предложения, птицы – воробьи и голуби – крутились под ногами в поисках семечек. Они привыкли к тому, что здесь многолюдно, но можно найти еду.
Вглядываясь в равнодушные лица, я увидела человека с поднятой вверх рукой, будто он приветствовал солнце. Это был мужчина лет тридцати пяти, плотного телосложения, в потертой военной куртке, какую на гражданке обычно носят рыбаки и охотники. Я невольно затаила дыхание. Рядом с ним были женщина и девочка. «Может быть, они с войны или что-то знают о войне? Надо подойти», – решила я.
– Здравствуйте! – Мой голос растворился в общем шуме.
Мужчина и женщина закивали, поняв, что я хочу что-то обсудить, и показали на тропинку, ведущую с Пятачка.
– Меня зовут Виктор, – представился мужчина, не опуская вытянутую вперед руку. – Это моя жена Диана и дочка Валя.
Женщина с русой косой и девочка лет десяти улыбнулись.
– Ищу жилье, – ответила на это я.
– Вы не смотрите, что моя рука поднята вперед и вверх, – объяснил Виктор. – Сделаю резкое движение – умру. Так сказали врачи.
– Боже мой! – Я представила себе, что он будет так ходить до последнего дня жизни.
– Не волнуйтесь. Три года с этим живу. Мы сдаем половину дома. Отдельный вход. Есть ванная и кухня. Тепло. Из мебели – старое кресло, можно спать на нем, и спинка от разломанного дивана.
– Сколько берете в месяц?
Виктор назвал сумму, равную моей зарплате. Сурово. Тем более что дом находился на Ташле. Это самый старый район города, расположенный за железной дорогой. Транспорт курсировал туда редко.
– Думайте быстрей, – поторопила меня Диана. – Или мы студентов возьмем.
– У нас три кошки, – скороговоркой выпалила я.
– Мама! Папа! Кошки! Ура! – закричала девочка.
Мужчина и женщина переглянулись.
– Мы не против кошек!
Я, не видя комнату в их доме, дала согласие и, взяв адрес, сообщила, что мы приедем завтра, а затем расплатимся.
Назад я неслась окрыленная, радостная, тем более что завтра была суббота. Выходной! Захар и Николя сразу согласились помочь погрузить вещи в машину. Оставалось только позвонить Жене.
– Снова переезжаете? – спросил наш постоянный водитель. – Этот город не дает вам покоя! Опять угрожали?
– На этот раз просто выгнали. И не потому что мы чеченцы, а потому что у нас кошки-боевики!
Женя не смог удержаться от смеха.
Переезжали мы весело. Такая компания! Я и мама ехали в кабине, Женя шутил:
– Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет! Представляете, а я пошел в горы и нашел жену! – радовался он. – Венчание было в июне, сразу после знакомства.
Мы его поздравили. Мама от души, а я – стараясь заглушить ревность.
Кошки ехали в кузове. На повороте машину сильно тряхануло, и Карина, наша пестрая хранительница очага, улетела в заросли. Увы, ни на следующий день, ни позже мы не смогли ее найти. Остались у нас только Полосатик и Одуванчик.
Комната в доме Виктора и Дианы понравилась мне сразу. Девятнадцать квадратных метров – целый дворец! На столике стоял цветной телевизор. Старый, ламповый, но передачи показывал. Узкий коридор вел на кухню и в ванную, а за внутренней стеной жили хозяева. У них был свой, отдельный вход. Жилище на вид разменяло сотню лет, однако люди, обитающие в нем, поддерживали чистоту: белили и красили. Кошки обрадовались большому пространству и начали скакать с разломанного кресла на спинку от дивана, которая стала маминой кроватью. Мама поохала, но привыкла.
Я писала в дневник.
В девятнадцатом веке моя прапрабабушка Елена Владимировна прославилась красотой на весь Ставрополь. За необыкновенный сине-зеленый цвет глаз люди прозвали юную девушку Персиянкой. Это не имело никакого отношения к Персии. Просто кожа Елены цветом и бархатистостью была похожа на персик…
Семья Елены считалась зажиточной. Имела прямое родство с купцами Поповыми. Был двухэтажный дом на Ташле, в старом районе города.
Приезжий горец в папахе, впервые увидевший девушку у колодца, не сомневался ни секунды: перебросил ее через коня и увез в свой аул. Среди высоких каменных башен и синих гор родилась Юля-Малика. Она помнила отца, хмурого чеченца с бородой, который владел бесчисленными отарами овец. В справке о рождении девочку записали Малика Мусаевна. Но Елена бежала из аула вместе с шестилетней дочерью, когда супруг привел в дом вторую жену.
Через время Елена вновь вышла замуж. Маленькую Малику крестили по православному обычаю, и она стала Юлией Дмитриевной. Ее удочерил Дмитрий Прокофьев, родственник композитора Сергея Прокофьева. Он же стал отцом ее сводных братьев и сестер.
Крестным отцом всех детей Елены и Дмитрия был гласный городской думы, меценат Г. К. Праве, основатель краеведческого